Кузьма просунул голову в дверной проём и произнёс негромко:
– Есть кто…
Закашлялся от полезшей в нос многолетней пыли.
Потом закончил фразу:
– …тут? Здесь?
Задумчиво добавил:
– Живой…
«Типун мне на язык! А если тут покойник?»
Кузьма слегка оробел и перекрестился.
Покойников он не любил. Хотя ничего плохого они ему не делали. Разве только дурно выглядели.
Покойников он видел…
Но лучше уж никого в доме, чем – упокоившийся.
«Лучше уж никого, чем…»
Распахнул дверь пошире.
Не дождавшись ответа, шагнул внутрь.
Покрутил головой, высматривая затаившихся невдалеке хозяев (отчего-то всё не верилось ему, что в доме никого нет и казалось, что кто-то непременно должен гостя поджидать и, возможно, у самых дверей).
Увидел мельком слегка тронутые серой древесной плеснью ровно тёсаные доски, из которых были собраны стены дома.
И с удивлением отметил, что где-то в глубине дома горит свет. И потму видит он и эти доски, и плесневые разводы.
И ясно различает бежево-жёлтый деревянный пол под ногами.
И может спокойно, не на ощупь, пройти внутрь дома. И увидеть обстановку его. и предметы в комнате. И в глубине комнаты – лестницу, ведущую на верхний этаж.
Обстановка…
Кузьма медленным, отчасти даже вкрадчивым, лисьим шагом вышел на середину комнаты.
И огляделся по сторонам.
Неспешный панорамный обзор этот выявил обстановку вполне обычную для такого вот, заброшенного места.
Увидел Кузьма стоявший посреди комнаты овальный стол, накрытый когда-то белой, но со временем пожелтевшей скатертью с узорчатыми краями, далеко свешивающимися за пределы столешницы и потому едва не до середины закрывающими гнутые, с красными резными накладками ножки.
Бронзовый подсвечник посреди стола и рядом с ним – собранный на чёрном жестяном подносе постаромодный фарфоровый чайный сервиз с пухлыми ангелочками на чашках и афродитистой дамой пышных форм на заварочном чайнике.
Четыре стула с высокими мягкими спинками, расставленные вокруг стола.
Увидел широкий велюровый диван, заботливо укрытый зелёным, украшенным бахромою покрывалом.
Увидел затёртую до проплешин медвежью шкуру на полу и декоративные оленьи рога, развешанные по стенам.
На стенах же – едва различимые бледные эстампы в тонких деревянных рамках.
Сложенный из грубо обработанных камней камин, обложенный брусом, защищённым от жара листами гнутой стали (возможно, изнутри для верности проложенной каким-нибудь негорючим материалом).