– Василий, пора! – потряс он князя за плечо.
Полдороги Василий рассказывал улыбающемуся дядьке, как он нащупал рыбину, осторожно, чтобы не вспугнуть, вел по ней пальцами до самой головы, как ловко вцепился в жабры.
Незаметно подобрался вечер.
– Че, – кивая на какое-то озерко, сказал Михайло, – здесь и заночуем.
Стреножив коней, Михайло пошел собирать дрова, чтобы их хватило на ночь. Дядька спал чутко. Старый воин не мог забыть этой привычки. Если есть опасность в походе, сон сам бежал от него. Проснулся он в середине ночи. Костер прогорел, и он бросил в него несколько заготовленных кряжей. Посмотрел на князя. Ночная прохлада заставила юношу сжаться в клубок. Дядька набросил полушубок на Василия. А утром, когда начало светать, поднялся такой птичий гомон, по всей видимости, они торопились рассказать друг другу о своих снах, что спать было невозможно. Проснулся и Василий. Пригревшись под шубейкой, ему не очень хотелось вылезать наружу.
Заметив, что Василий не спит, Михайло отеческим тоном сказал:
– Сынок, поднимайся. Ловим коней – и в путь, а то запоздаем и ночью придется хозяев поднимать.
Чем хорош был Василий, все же негу он не любил. После таких слов князь решительно отбросил шубейку, разделся донага и бултыхнулся в озеро. Когда выскочил на берег, от утренней прохлады его кожа стала походить на гусиную.
– Держи. – И Михайло бросил ему тряпицу.
Василий обтерся, облачился в одежду, набросил кафтан на плечи, и тело вдруг вспыхнуло «огнем».
– Може, перекусим? – спросил он неуверенно.
– Давай! – И Михайло из торбы достал вяленое мясо, сало, краюху хлеба.
Быстро пожевав, они тронулись в путь.
К обеду они добрались до Серпухова. О том, что подъезжают к городу, объявил Михайло.
– Вот и Серпухов. – Он кивнул головой на почерневший от времени крепостной частокол, за которым виднелись купола церквей и крыши домов.
Подъезжая ближе, Василий удивился:
– Чем-то на Москву смахивает, – сказал он, – смотри, точно по посаду едем. Избы таки. А тама – крепость. Только у нас стены кирпичные, а здесь дубовые.
– Ниче, – заметил Михайло, – они соорудят и кирпичные, город-то молод еще.
Ворота были растворены настежь, и они спокойно въехали вовнутрь города.
– Туды поедем. – Михайло кивнул на видневшуюся вдали церковь.
И он не ошибся. Напротив нее возвышались хоромы, выглядывающие из-за частокола.