Карпов недоверчиво посмотрел на собеседника.
– Пятьдесят тысяч?
– Да. И он может быть пересмотрен, если результат… превзойдет ожидания. Мы щедро воздаем по заслугам тем, кто этого заслуживает.
Взгляд Орлова был острым и пристальным. Это не очень соответствовало потоку посулов и дифирамбов. Геннадий Иванович не сомневался – его сейчас тщательно изучают. Изучают, чтобы – что? Убедиться в правильности выбора? Тому ли они отдают такие деньги? Пятьдесят тысяч долларов! Три миллиона рублей. В «Звезде» столько не заработать за восемь лет.
– А… сроки? – спросил Карпов, невольно оглядывая заваленный рукописями стол.
– Михаил Петрович полагает, что работа займет около трех месяцев. И у него есть определенные условия.
– Условия? Какие условия?
– Все это время вы будете жить в его загородном доме.
– Как это?
– Когда господин Сергеев реализует серьезный проект, он погружается в него целиком. Ничто не должно отвлекать от решения главной задачи. Того же он требует от остальных. Вам предоставят коттедж, полностью приспособленный для работы. Ваши бытовые проблемы также будут решены. Условие – до выполнения всех условий по договору вы ни на что не должны отвлекаться.
– Но… это невозможно, – растерялся Карпов.
– Почему? Насколько нам известно, семьи у вас нет. В редакции можно взять отпуск за свой счет – сумма гонорара с лихвой компенсирует потери. А в сентябре вернетесь к привычным делам, существенно увеличив уровень своего благосостояния.
Шеренга нулей настолько застила глаза Геннадию Ивановичу, что он пропустил мимо ушей странное знакомство гостя с личными деталями его биографии.
Карпов в очередной раз посмотрел на стопку рукописей, которую предстояло прочесть. Сколько времени это займет? Три недели? Месяц? А в результате, девять из десяти гарантированно окажутся в мусорном ведре. Если не все десять.
«И кому это нужно?» – подумал он.
Но если пойти сейчас к главному и попросить отпуск до сентября за свой счет… Можно представить, что тот ответит.
– Меня не отпустят, – с сожалением произнес Карпов.
– Очень жаль. – Против ожиданий, гость не стал продолжать уговоры. – Кстати, Геннадий Иванович, убедительно прошу при любом исходе оставить предмет нашей беседы в тайне. Михаил Петрович не любит, когда о его личных планах становится известно посторонним людям. В таких случаях он бывает непредсказуем.