– Дед! – снова закричал Стас. – А ну бросай свою пулялку! А то у
нас тоже из чего пострелять есть! Слышишь? Выходи давай!
Сперва с чердака не доносилось ни звука, потом снова что-то
начало грохотать и падать, а затем послышалось недовольное
кряхтение и бурчание. Через несколько секунд за дверью раздались
шаркающие шаги, и тот же голос сказал:
– Я выхожу, не стреляйте.
Дверь распахнулась, и из неё, словно чёрт из табакерки, с
воинственным криком выскочил седой бородатый мужчина в многократно
залатанной и изрядно выцветшей куртке. Он попытался навести своё
ружьё на первого попавшегося на глаза «дезертира», коим оказался
остолбеневший от неожиданности Вася. Стас подскочил к старику
сбоку, вырвал из у него рук двустволку с деревянным прикладом и из
этой же двустволки взял мужчину на мушку.
– Ишь ты, резвый какой! – сказал мужчина, поднимая вверх обе
руки.
– Это ты, дед, больно резвый, – ответил Стас. – Ты чего в людей
стреляешь? Да ещё и в военной форме!
– Да разве ж теперь разберёшь, где свои, а где чужие? По
новостям такие страсти рассказывают, что волосы, значит, дыбом
встают! Хорошо, что я и так уже седой, а то ещё пуще поседел бы.
Телевизор то у меня, вишь, сломался недавно. Только радио осталось,
по нему новости и слушаю.
– У тебя радио ловит?
– Теперича уже нет. Успели передать, что на Москву бомбы
какие-то полетели, а потом только, значит, шипение одно. Ну, я и
решил, что фашисты опять на нас напали. А раньше, значит,
рассказывали в передаче в одной, что теперь эти самые фашисты везде
есть, даже у нас.
Мужчина опустил руки вниз, а потом сказал извиняющимся
тоном:
– Вы уж простите старика, если что. Водку будете, сынки?
– Будем! – кивая ответил Стас и протянул старику назад его ружье
со словами: – На, держи назад свой агрегат.
– Вот теперь точно верю, что свои, – ехидно улыбаясь ответил
мужчина и побрёл через заросший сорняками сад, пригласив военных
взмахом руки следовать за ним. – Меня, значит, Василием Петровичем
кличут. Можно просто Петровичем.
– Тёзки будете? – Стас показал на молча идущего сзади рядового.
– Вот этого малого, которого ты пристрелить только что пытался,
тоже Васей зовут.
– Да извинился я уже. Не серчайте на старика-то…
Василий Петрович довёл гостей до калитки накренившегося забора и
открыл её, пропуская их внутрь. Потом он вошел в дом, обтерев ноги
о лежащий перед дверью коврик, снял ботинки и аккуратно поставил их
на полочку, попросив остальных последовать его примеру. Военные в
точности повторили действия старика и только после этого он открыл
вторую дверь и позволил всем войти внутрь.