У штурмана в глазах появилась такая
экзистенциальная тоска, что Белке вдруг стало его жаль. Она
представила, кого он видит перед собой — очень маленькую (метр
сорок, еще и сутулится!) смуглую девчонку с торчащими во все
стороны лохмами, в мешковатом рабочем комбинезоне, заляпанном
смолой и жертвенной кровью, тощую и похожую на взъерошенного
воробья из-за торчащих в разные стороны кудряшек. Даже «теленок» не
захочет работать с подобным пилотом — и как Балл вообще ее
наняла?
«Работать» в эфире неминуемо означает
«доверять свою жизнь».
«Прочь пораженческие настроения, —
пригрозила себе Белка. — А не то оставлю без прогулки к морю. И без
ужина. Нет, без ужина мне нельзя, я и так тощая, и еще теряю в
весе… заставлю съесть самую жирную и противную крысу, которая
только найдется в парке».
— Вы переживаете из-за размера
экипажа? У нас будет мало времени на конфликты.
— Нет, просто… одни бабы! —
пробормотал Сашка. — И как я на это согласился?!
***
Бабы или нет, а другого корабля,
который принял бы Сашку на борт, в Пирс-Ардене не было и быть не
могло. Так что штурман счел за лучшее как можно быстрее разобраться
с администрацией своего общежития — полублаготворительного
заведения, содержавшегося на отчисления Штурманского Братства, — и
прибыть на борт. Чтобы забраться на «Блик», уже лежавший в желобе
пушки, требовалось обойти погрузчик и подобраться снизу, от
грузового шлюза.
Сашка не увидел обычной портовой
активности в распахнутых настежь воротах. Очевидно, все уже
погрузили утром. Высокая, широкоплечая и весьма полнотелая дама лет
сорока сидела на стоящем на попа деревянном ящике, курила сигару и
полировала бруском короткие ногти. На поясе у женщины висел
огромный тесак, практически квадратный, будто мясницкий — Сашка
чуть было не присвистнул. Никогда он прежде не видел, чтобы женщины
таскали такие. Тем более в порту: по пьяному делу здесь недалеко и
до беды. Большинство предпочитало оставлять свои мечи в капитанских
сейфах.
— Белобрысов? — спросила
она, подняв на него прищуренные от солнца карие глаза. Вокруг глаз
темнели веснушки, видные даже сквозь загар; светло-русые кудрявые
волосы дамы были перехвачены на лбу белой повязкой-обережницей,
почему-то без единого иероглифа или руны.
— Так точно, — сказал Сашка. — А вы —
казначей Берг?