Да уж, нелегкая у парня выдалась жизнь. Столько горя и
разочарований. А вот то, что ему двадцать три года, меня удивило.
Выглядел максимум на восемнадцать. Правда, если не обращать
внимания на высокий рост и широченные плечи.
— Не переживай, Кер. У меня с девушками тоже не очень. Пугаются
они моей рожи, — я улыбнулся и показал пальцем на рваный шрам на
левой половине лица. Он начинался на лбу, проходил через левую щеку
и заканчивался на подбородке. И выглядел действительно
жутковато.
— В бою? — спросил Керисс.
— Самое обидное, что нет, — вздохнул я. — В первый же день, как
уволился из армии, с друзьями пошли в ресторан отметить это дело.
Давно не виделись. Служил я по контракту и почти семь лет не был
дома. Ну и посидели, отметили. А когда уже собирались домой,
увидели, как три урода внаглую затаскивают в машину двух отчаянно
сопротивляющихся девчонок. Мне бы, наверное, стоило их сразу
вырубить и идти своей дорогой. Эх, кто бы знал. А я попытался с
ними поговорить. Надеялся, что одумаются. И вот один из них без
предупреждения полоснул ножом. И обидно даже не то, что я,
прошедший кучу боев без царапины, в первый же день гражданской
жизни заработал такое украшение на пол-лица. Обидно то, что у меня
сорвало планку, и я их всех троих там и положил.
— Почему обидно? — удивился Кер. — Тебе их жалко, что ли?
— Нет, конечно! Только в моей стране законодательно запрещено
убивать других людей, даже таких тварей. Будь на моем месте обычный
человек, у него еще был бы шанс отмазаться, переквалифицировать
дело в самооборону. Они ведь первые напали. А у меня —
спецподготовка, отягчающее обстоятельство. Да, да, Кер, вот такие у
нас идиотские законы. А в тюрьму мне ну совсем не хотелось. К тому
же у одного из этих уродов отец оказался большой шишкой, чуть ли не
мэром города. Пришлось бежать из страны. Армейские друзья помогли.
А что мне делать за границей? Единственное, что я умею, — это
профессионально убивать. Вот и завербовался в иностранный легион, а
из него, как и из твоего храма, выдачи нет. И ты знаешь, я тоже
очень рад, что попал сюда.
Закончив краткий пересказ своей жизни, я замолчал. И дальше мы
ехали в тишине, думая каждый о своем. А спустя час наткнулись на
десяток мирно пасущихся оленей. Подстрелив из арбалета (из автомата
не стал, шуметь не хотелось) молодого олененка, мы решили
остановиться на ночлег. И после вкусного ужина, состоящего из
нежнейшей оленины и вина, завалились спать.