***
Когда Ал осторожно тронул меня за плечо, я пребывал в таком
глубоком раздумье, что отреагировал далеко не сразу. А когда все же
очнулся от дум и увидел его посветлевшее лицо, насмешливо
хмыкнул:
— Неужто ты нашел решение проблемы?
Ал кивнул. После чего бодрым шагом направился в сторону и,
остановившись у постамента Ирейи, выразительным жестом указал на
валяющиеся в изобилии обломки.
Я смерил «зеркального» выразительным взором.
— Ты, наверное, спятил.
«Пока работаем здесь, — написал на полу Ал. — Время терять
незачем».
— Чудесно, — с преувеличенным энтузиазмом воскликнул я, поняв,
куда клонит эта зеркальная морда. — Просто чудесно! Ты предлагаешь
мне по очереди выкладывать другие статуи, пока мы не придумаем, что
делать с этой?!
Ал снова кивнул.
— Она все равно большая, — скривился я, оценив размеры
окружающих нас каменных гор. — Хоть и меньше, чем Фол, но в лучшем
случае ее получится выложить до бедер. А потом что? Бросать все на
середине и заниматься следующей?
Ал кивнул в третий раз.
— Тьфу на тебя, — чуть не сплюнул я, но вовремя вспомнил, где
нахожусь, и сдержался. Если в верхнем храме раздраженный плевок еще
мог быть прощен жрецами, то под ноги могущественной темной богини
плевать точно не стоило.
Оглядев заваленный грудами камней постамент, я заколебался.
Свободного прохода к нему не было. Чтобы туда добраться, пришлось
бы топтать ногами останки божественного вместилища. А женщины —
существа капризные и порой мстительные. И мне совсем не улыбалось
разгребать потом кучу неприятностей, которые возникли лишь из-за
того, что я случайно наступил богине на лицо.
Ал, впрочем, решил эту проблему — зажурчав, он стек на пол
бесформенной лужей, забрался под камни, оттащил их в стороны и
создал узкую тропинку до самого постамента. Добравшись до него, я с
изрядной долей сомнения уставился на первый поданный алтарем
обломок. И прежде чем его коснуться, на всякий случай
пробормотал:
— Мне бесконечно жаль, прекрасная леди, что вас придется трогать
руками, но буду безмерно благодарен, если вы не станете усложнять
мне из-за этого жизнь.
Ирейя, само собой, не отозвалась. Но, когда первый осколок
коснулся моих перчаток, никто не стрельнул в меня шаровой молнией,
не обжег огнем сквозь доспех, не попытался заморозить и даже не
отвесил ментальный подзатыльник. Хотя в зале, как мне показалось,
все же слегка понизилась температура и появилось ощущение чужого
присутствия, которое, впрочем, быстро исчезло, словно богиня
коротко взглянула на меня и, что-то для себя решив, снова
отвернулась.