А однажды ночью я проснулся и увидел спящую Сьюзен. Она лежала на спине, слега запрокинув голову, её нежная шея была открыта. Мне безумно захотелось убить её – без малейшей причины или повода, – и я до сих пор не могу отдать себе отчёт: что меня тогда остановило.
И тогда, и сейчас я знал, что такие мысли приходят в голову многим людям. Я называю их «контрапунктом». Стоишь где-нибудь на высоте, и тебе очень хочется спрыгнуть вниз, и тебя так тянет, что надо поскорее отойти в сторону, пока ты этого не сделал. Любишь кого-то, а сам втайне ловишь себя на мысли, что его можно взять и убить. Тебя ужас берёт от этой мысли, но зачем-то она в жизни нужна. Как тень.
Но тогда я думал, что меня тянет на преступления из-за того, что моя жизнь такая обыкновенная и скучная и что сам я – человек неинтересный и глупый.
Я спрашивал у Сьюзен:
– Почему со мной не случается никаких приключений?
А она меня успокаивала:
– С тобой их случается больше, чем с другими.
Меня это ставило в тупик. Уже сейчас я начинаю понимать, что она, возможно, была права. Дело в том, что я не распознавал – не воспринимал действительно необычных вещей, я не отделял их от обычных. Меня поражали мелочи (навсегда запомнилась женщина, которая ждала кого-то на углу, а в руке, на отлёте, держала надкушенное зелёное яблоко), а… когда в мою жизнь приходило то, что принято называть «приключением», я относился к этому так невнимательно… и в то же время так добросовестно. Что и портило всё дело.
Однажды я шёл по улице и пел, ну, просто шёл и пел, подпрыгивал, приплясывая, руки держал в карманах, позвякивал мелкой монетой. Это классно – носить наличность россыпью в карманах, можно купить себе кока-колу, или мороженое, или какую-нибудь мелочь. Вот, я так шёл через весь город, то шагая, то подбегая, то подскакивая, а потом выяснилось, что за мной всю дорогу шли два чувака, два продюсера с радио, шли и пёрлись от меня не по-детски. Наконец один из них ухватил меня за плечо и повернул к себе. Я и сейчас нервный, а тогда я был вообще неврастеник, я просто взвился от этого прикосновения, у меня волосы дыбом стали, и рожа была такая испуганная, что оба продюсера чуть не сдохли со смеху.
– Уу, да это же просто Фортунелло! – сказал один другому. – Парень, как тебя зовут?
Когда они услышали моё имя и фамилию, то просто зарыдали от восторга и профессионального интереса. Они наперебой принялись меня расхваливать и завлекать.