По окончании университета, ничем еще не связанный в жизни, Морис Роллина решил последовать завету не так давно ушедшей Жорж Санд. Правда, она советовала ему писать стихи для детей (да он и писал изредка нечто подобное, даже в «Неврозах» мы найдем такие образцы, особенно в третьей их части). Опережая события на много лет, скажем, что книгу стихотворений именно и только для детей Роллина тоже издал: «Книга природы» (1893). Но кто помнил бы ее нынче, если бы не успех десятью годами ранее?..
Служа на мелких юридических должностях в мэрии Шатору, наезжая по делам в Орлеан, изредка бывая в Париже, Роллина словно готовился к чему-то. В то время он один, пожалуй, только и мог смутно предвидеть, сколь «макабрной» станет его поэзия, сколь близка окажется она живописи его бельгийского современника, Фелисьена Ропса, человека, отвергнувшего все границы дозволенного и недозволенного и тем вошедшего в мировое искусство. Хотя, конечно, в душе Роллина оставался уроженцем благодатной, безраздельно-деревенской сельской Франции.
Юный нотариус (профессия передалась по наследству от отца), а после окончания университета – адвокат перебрался в Париж и устроился на совершенно не престижную чиновничью работу, но престижна такая работа или нет – похоже, будущий автор «Неврозов» не задумывался вовсе. Теперь он жил в Париже и мог свести концы с концами. В 1877 г. Роллина выпустил первый сборник стихотворений «На вересковых пустошах» (не вызвавший у критики никакого интереса), 19 января 1878 г. женился на некоей Мари – по имеющимся сведениям, женщине обеспеченной – и переселился почти в центр Латинского квартала, на улицу Сен-Жермен, поближе к искусству и к средоточию парижской богемы. Неуспех первой книги, похоже, нимало его не уязвил: теперь он как бы сбросил с плеч весь груз провинциального сочинительства и решительно приступил и к «жизнестроительству» судьбы, и к освоению совершенно нового для него стиля поэзии. Безусловно, на поэзию Роллина оказали влияние и до конца жизни сопровождали его творчество две великие тени недавнего прошлого – Шарля Бодлера и открытого Бодлером Эдгара По. Десять лет минуло в год издания «Вересковых пустошей» со дня смерти автора «Маяков» и «Альбатроса», и дух его поэзии отчасти воскрес в творчестве Мориса Роллина именно после этой даты. Не столько намеренной была эта реинкарнация, сколько неизбежной. Над всей французской поэзией XIX века все еще безраздельно царил состарившийся титан Виктор Гюго, и столь же незыблемой была слава лучшего из учеников Гюго, главы «Парнаса» Леконта де Лиля. Не зря в почти бесконечной череде посвящений, предваряющих новые стихотворения Мориса Роллина, оба эти имени мы тоже находим, ибо сам Роллина относился скорее все же к «парнасцам», чем к «проклятым».