Между буграми, на залитой солнцем равнине, шелестели синей листвой саженцы, окружённые сеткой из колючей проволоки.
— Неужели пьющие деревья? — удивилась Малика.
— Климы постарались. — Крикс указал в окно со своей стороны. — Вот ещё. И вон. Видишь? А там их новый посёлок. Земля хорошая, но запущенная. Адэр отдал им в пожизненное пользование.
Адэр провёл земельную реформу? Что ещё он успел сделать?
— Так о чём мы говорили? — вновь подал голос Крикс.
— О завистниках, — напомнила Малика.
— Среди селян таких я не разглядел. В Рисковом Анатана уважают. Им гордятся. Видела б ты, сколько людей искали Тасю. Я опросил всех местных. У полсотни не было алиби. Одни кормили скотину, другие убирали во дворе снег, кто-то возился на чердаке. Но все такие… смотришь на них и душой чувствуешь: не могли они этого сделать.
— И никто не заметил ничего подозрительного?
— Зимой рано темнеет. Вечер как ночь, ни зги не видно.
— Ну а собаки? Неужели не почуяли чужака?
— Когда не ждёшь беды, на лай не обращаешь внимания.
Малика помолчала в задумчивости и продолжила допытываться:
— Почему ты решил, что в Рашоре обосновался именно Хлыст, а не кто-то другой? Ни Сибла, ни ты его не видели. Даже имени не слышали.
— На бляшках от сглаза нарисован хлыст.
— Или обычная плётка, — допустила Малика. — Или кнут.
— Как только я сунулся в Рашор с проверкой, так сразу выкрали Тасю.
— Почему её, а не твою жену?
— Моя семья живёт в Мадраби. До неё не так легко добраться.
— Мне кажется, глупо связывать твою командировку в Рашор с исчезновением Таси, — упорствовала Малика. — Не думал, что это совпадение?
— Это не все совпадения. После пропажи Таси Адэр приказал заменить командира охранительного участка Рашора. Только заменили — в Ларжетае вырезали три семьи. Асон это, нутром чую. Предупреждает нас: «Не суйтесь на мою территорию».
— Для всех он Хлыст, а ты почему-то зовёшь его Асоном.
Крикс протяжно выдохнул:
— Никак не могу его обесчеловечить. Пытаюсь, но не выходит. Я провинился перед ним, Малика. Его семью не уберёг. Это случилось в том году, когда вы с Иштаром ориентов на шхунах перевозили. Асон в то время города от воровской братии чистил. Его жена и дети в поле замёрзли, а ему всё приветы от них передавали. Врали по-чёрному. Меня-то из начальства уже выперли. Я не знал, где он обитает, чтобы сообщить. А он, видать, почуял неладное и весной в бега ударился. Тут и вскрылась правда-матка. Он считает, что я бросил его семью. А я, получается, бросил. Простить себя не могу.