В назначенный день новая заведующая РОНО, взяв меня под руку, привела прямиком в райком на утверждение. Оставила дожидаться в приемной, а сама отправилась в кабинет ко второму секретарю партии, где происходило утверждение кандидатов на директорские должности.
Вторым секретарем была Галина Семеновна Пархоменко, крупная дама с выдающимися формами, туго обтянутыми деловым костюмом. Она всегда носила одну и ту же прическу-раковину и строго смотрела на всех, стоявших ниже по должности, а поскольку роста Галина Семеновна была немалого, то глядеть свысока могла на многих.
Кроме всего прочего, она попала в райком партии из городской хлебопекарни, а потому очень гордилась пролетарским происхождением и резала правду-матку в глаза. Галина Семеновна обожала ставить в тупик директоров школ и даже заведующую РОНО, спрашивая по-простецки и в лоб: «Так шо ж вы с детьми робити будете?»
В приемной, кроме меня, находились еще двое кандидатов. Впрочем, не совсем кандидатов, а вполне без пяти минут директоров, поскольку одна, жена начальника городского водоканала, и другая, бойкая, крепко сбитая и стриженная под Ирину Роднину, числились на хорошем счету и были исполняющими обязанности директоров во вверенных им школах.
Обе деловито разговаривали, закинув ногу на ногу, но, увидев меня, замолкли, кивнули вместо приветствия и переглянулись, слегка закатив глаза.
Не найдя для себя стула, я принялся расхаживать взад и вперед по приемной и теребить короткую бородку, которую отрастил незадолго до этого. Мне казалось, что она делает меня солиднее, а кроме того, тешился иллюзиями, что с бородой я похож на Стейнбека.
По радио шла прямая трансляция с I Съезда народных депутатов СССР. Выступал некто Червонопиский. Секретарша мгновенно прекратила стучать на пишущей машинке и прибавила звук.
– Три слова, за которые, я считаю, всем миром нам надо бороться. Это: Держава, Родина, Коммунизм, – отчеканил депутат, взорвав зал овациями.
Секретарша улыбнулась. Кандидатки в директора дружно закивали, а я неловко поежился.
Ответное слово взял академик Сахаров.
Секретарша хмыкнула, убавила громкость и снова застучала на пишущей машинке. Кандидатки продолжили разговор друг с другом, а я, сколько ни прислушивался, ничего из вялого выступления академика разобрать не смог.