— Да пофигу! Че он сказал-то?
— Он тебя проклял, типа, — ответил Костыль. — Сказал, что тебя
заберет Человек-Крот.
— Че?! Кто заберет?!
— Человек-Крот, — кивнул Михей, глубоко, по-взрослому
затягиваясь. — Это у них божок какой-то, или типа того. Они ж
долбанутые, цыгане эти.
— Вообще, конечно, зря ты его так сильно отоварил, — подключился
Марат. — Они, твари, злопамятные.
— Да ну? И че они мне сделают?
— Может и ничего. А может реально Человека-Крота натравят. В
позапрошлом году вожатый один, Димдимыч, цыганам за травку бабки
зажал, так и пропал к концу смены.
Михей задумчиво выдул дым через ноздри. Под навесом повис едкий
аромат дешевого табака. Будничный тон Михея заставил Санькин
затылок съежиться, спина покрылась гусиной кожей.
— Нам не веришь, Вангеныча спроси, — сказал Костыль. — Ему
трындеть без мазы.
— Ну цыгане и грохнули, к гадалке не ходи!
— Ага, ага, — покивал Михей, стряхивая пепел. — Тока прикинь,
да? Нашли Димдимыча в здоровенной земляной норе, прямо на том
перекрестке. Без башки нашли, его менты по отпечаткам пальцев
опознали.
— Гонишь! — скрывая страх, презрительно бросил Санька.
— Спроси, спроси Вангеныча, — повторил Костыль.
— А еще, — добавил Михей, — завтра, когда отряд купаться
поведут, посмотри там, рядом с остановкой. Если будет нора, значит,
все.
— Что — все? — леденея нутром, переспросил Санька.
— Кирдык тебе, Санчес.
***
К Вангенычу Санька зашел перед самым отбоем. Ливень поутих, но
все еще моросило, и вместо ночных посиделок у костра вожатые
разбрелись по личным комнатам. Санька сперва пытался читать, но
стройные ряды букв рассыпались, превращая увлекательную историю о
приключениях Аллана Квотермейна в запутанный шифр.
Комната Вангеныча едва уловимо пахла травкой и перегаром. Он
тоже читал, раскрытая книга лежала на кровати обложкой вверх.
«Хребты безумия», прочел Санька, неловко переминаясь на пороге.
Вангеныч соскочил с койки, потянулся так, что лагерная футболка с
дебиловатым улыбчивым солнышком затрещала на широких плечах.
Двадцатилетний, мускулистый, макушкой под самый потолок — такой,
наверное, и черту рога обломает, не то что Человеку-Кроту. В
присутствии Вангеныча страхи сразу показались несуразными и
глупыми.
— Тебе чего, Сашка?
— Иван Геннадьевич, я это… Я спросить… Правда, что вожатый в
прошлом году?