Я отправился в путь, обрадовавшись, что мне в голову пришла такая отличная идея. Мне совсем немного осталось дойти до поля, где заканчиваются жилые дома, как рядом со мной остановилась полицейская машина. Дверь открылась, и ко мне обратились с вопросом:
– Ты чего здесь делаешь?
– Гуляю…
– Из дома сбежал?
– Нет, я просто вышел прогуляться…
– Да ладно, я же вижу, что ты из дома сбежал. Садись в машину.
Меня отвезли в полицейский участок, и я стоял там недалеко от входа, наблюдая за тем, как периодически кого-то приводят. Под утро кто-то из сотрудников полиции стал задавать вопрос своим коллегам, откуда я взялся и что здесь делаю. Нашли тех, кто привёз меня, отчитали за то, что не вернули сразу родителям, и меня отвезли домой.
Дверь открыл удивлённый отец, который был уверен, что я сплю в своей комнате:
– Займитесь воспитанием своего сына, он гулял ночью.
Я зашёл, и отец спросил, что случилось.
– Просто не спалось, и я решил прогуляться.
– Ну, в следующий раз, когда не сможешь заснуть, выходи погулять на балкон, а не на улицу.
– Хорошо.
После подобных приключений я быстро уснул и проснулся только днём. Я выглянул в окно и увидел там Катю во дворе. Подумал, что в отличие от меня она не выглядит расстроенной, и решил забыть про неё навсегда. Это было сложно, пока через несколько дней я не поделился своими переживаниями со своей девятилетней сестрой Еленой. Она меня внимательно выслушала и предложила мне порепетировать с ней, чтобы в следующий раз, когда я позову девушку на свидание, у меня не было чувства неловкости.
После этого Лена взяла мамин лифчик и надела его поверх футболки, напихав в чашечки бельё, и то же самое подложила себе сзади, как будто у неё грудь и попа взрослой девушки. Когда я увидел это, то рассмеялся так, что чуть не упал на пол, а Лена с невозмутимым видом сказала мне: «Ну, представь, что я Катя. Давай подойди и скажи мне что-нибудь». Мы репетировали почти всю ночь, угорая от смеха.
Через год в моём почтовом ящике стали появляться письма с признаниями в любви: длинные, полные чувств и эмоций, разрисованные сердечками, и в конце каждого такого признания подпись: «ты знаешь, кто это». Но я не знал и не догадывался, кто же это мог быть. Я считал, что, как джентльмен, я должен после прочтения немедленно сжигать эти письма, из-за чего как-то случайно прожёг линолеум в своей комнате.