Я мучался в догадках неделю, как вдруг вспомнил одну знакомую. Пару лет назад я ей нравился, но её признания меня не трогали, да и сейчас она была мне совсем неинтересна. Но я с тоской наблюдал, как сверстники уже все гуляют парочками, а я ведь даже еще не целовался. Окончательно решив, что письма точно от неё, сделав над собой усилие, я позвал её в подростковый ночной клуб «Экипаж». Она согласилась пойти, но пришлось уговаривать её родителей: отец не хотел её отпускать, мать сомневалась, но в итоге она их убедила, что уже взрослая и со мной ей нечего бояться.
Если год назад мне сложно было разговаривать с девушкой на первом свидании от переполнявших чувств и робости, то на этот раз мне было откровенно скучно и неинтересно с ней. Для поддержания разговора я как-то старался её занимать, что-то рассказывать, спрашивать. Мы зашли с ней в ночной клуб: играла музыка, вокруг было много людей, и с нами рядом были мои друзья, но мне было очень тоскливо. Она чувствовала это и тоже скучала. Через какое-то время я взял её за руку, отвёл в сторонку и поцеловал в губы. Она довольно страстно ответила, и мне было это неприятно. Эта девочка мне совсем не нравилась, и мне хотелось поскорее с ней разойтись. Я предложил ей пойти домой, она не возражала, а мои друзья очень удивились, что мы так быстро уходим.
Мы шли поздно вечером, и у меня не было больше никакой мотивации как-то развлекать свою спутницу, в воздухе повисло гнетущее молчание, которое она нарушила:
– Максим, зачем ты позвал меня?
– Ну, как… Я же тебе нравлюсь, ты сама мне говорила…
– Это было два года назад, никаких чувств у меня к тебе более нет.
– А письма с признаниями? Зачем ты мне их писала?
– Какие письма?! Я тебе ничего не писала! Всё! Я дальше пойду одна, не провожай меня.
Мы жили рядом и уже почти пришли, поэтому я со спокойной душой направился дальше к своему дому и с мыслями, кто же это может быть: неужели это была Катя? Нет, не может быть такого, и я вспомнил, как недавно столкнулся с ней в городе, и она, идя со своей подругой, с которой год назад вышла со мной прогуляться, промолвила: «О, Господи!» Тогда я воспринял это как сохранившееся неприятие ко мне и то, что она боится, чтобы я снова не подошёл к ней.
Я рассказал об этом своей сестре и другу, и они были уверены, что это она и её реакция, когда мы с ней случайно столкнулись, лишь подтверждает это. Мне она по-прежнему очень нравилась, но после того, как я позвал другую на свидание по ошибке, меня совсем это всё не радовало. Была, скорее, обида на неё за «ты знаешь, кто это». Неужели так сложно было написать в конце письма «Катя». Говорят, что невозможно дважды произвести первое впечатление. На мой взгляд, это спорное утверждение, но уж точно невозможно пережить два раза в своей жизни первый поцелуй с девушкой, и Катя как будто украла это своим «ты знаешь, кто это».