Вооружённый порцией недетского опыта я полноправно приступил к занятиям. Кроме того, «опыт» оказался неплохой прививкой от плотской любви, что мне позволило с головой окунуться в дела институтские. Мне нравилось учиться, общаться с себе подобными. С удовольствием откликнулся на объявление, зазывающее в факультетскую секцию по волейболу, которым занимался прежде хоть и не долго, но небезуспешно. Продолжил и шахматные баталии. Кроме того, меня избрали старостой группы – уж не знаю, чем я вызвал такое доверие. Скорее всего, рекомендовал деканат как медалиста, а значит, человека ответственного, целеустремлённого. Лестно, конечно, но, честно говоря, терпеть не могу общественную деятельность. А куда денешься, если цель и впрямь есть: аспирантура. Я должен продолжить разработки отца по диффузионной сварке. Мне это интересно. Значит, и начать надо с «пятёрок». Это, как в школе: преподаватели видят предыдущие оценки и свои ставят такие же почти автоматом, соответственно уровню учащегося. Чего проще – сначала ты работаешь на «пятёрки», потом «пятёрки» на тебя. И никакого особого напряга. И никаких семи пядей во лбу. Поэтому среди отличников столько усидчивых придурков.
Сдружился я ненароком с Зиной Лагутиной, потому что она не напоминала ни резиновую куклу Зину в магазине – из детского стишка Барто, ни какую-либо другую резиновую куклу (не детскую): у неё, наоборот, не наблюдалось притягательной наружности, но присутствовали кое-какие мозги. С Лагутиной и поговорить можно, и не навязчива она, и никакого в ней бездарного кокетства, жеманства. Нет, я не против изысканного жеманства, которое подчёркивает женскую привлекательность (если таковая есть), но не ту, которая выказывает отсутствие мозгов и воспитания.
Фигура Зины обладала пропорциями манекенщицы – высокая, худая, но при этом лишённая грациозности, женственной мягкости. Зина, как и я, оказалась в факультетской волейбольной секции. А позже я понял и причину, побудившую мою одногруппницу предпочесть сварку. Старший брат Лагутиной работал на стройке сварщиком. Сестрёнка обожала старшенького, боготворила его и подражала во всём. Даже на гитаре научилась играть, глядя на него. Привыкнув с детства к обществу брата, которому пришлось нянчиться с сестричкой в виду занятости родителей, Зина постепенно стала «своей» в компании мальчишек, оказавшихся ей приятнее и привычнее, чем девочки. Странно, что при этом Зина не превратилась в пацанку, «своего парня», но общий язык она находила с противоположным полом в два счёта.