Мы прокрались к этому зданию и заглянули в окно. Вряд ли это был
жилой дом, внутри он больше походил на склад или сарай, там была
всего одна комната без мебели и каких-либо вещей, даже стены не
были обтесаны, и в свете нескольких фонариков хорошо было видно
пучки мха, торчащие между бревен.
- Смотри, там же эти… Избранные! - Байсо нервно схватил меня за
руку.
- Разве? Ты их запомнил?
- Недавно учитель рассказал про способ запоминания лиц и имен и
заставил тренироваться. Всех в караване я уже запомнил, а тут целая
деревня! Вот я и запоминал. Видишь того старичка с бородой, как у
облезлого козла? Это Ши Лиу из семьи Ши. А вот та полная женщина с
круглым, как яблоко, лицо — это Мао Киу, ее выбрали последней.
Я внимательно осмотрел людей.
- Ты уверен? Почему тут нет тогда Юэ Сюэ?
- Это та девчонка, которая девственница? Странно. Ты прав, ее
тут нет. Но ошибки быть не может, это точно люди, выбранные по
жребию. Что тут происходит? Почему они не ушли в лес?
Кто-то нервно ходил вперед-назад по комнате, кто-то тихонечко
плакал в углу, один мальчик лет шести устало стучал в дверь и звал
маму.
- Может, выпустим их? - сказал Байсо и тут же хлопнул себя по
губам. - Нельзя-нельзя-нельзя. Но, Шен, это же неправильно?
Я грустно усмехнулся:
- А что в этом мире правильно? Правильно ли судить людей по их
таланту? Правильно ли выкидывать неугодных на съедение в лес?
Правильно ли смотреть, как твоя мать умирает от истощения Ки и
знать, что ты ничего не можешь сделать? Здесь они хотя бы умирают
не напрасно, и жизни помогут их семьям. Обычно же люди умирают, а
их родным становится только хуже.
Байсо опустил голову и ничего не ответил. Тем временем рядом с
домом послышались шаги, мы с братом сжались в комочек и прилипли к
стене, чтобы не попасть в тусклые круги света от фонарей. Дверь
открылась, и через окно мы увидели, как в дом вошел староста с
сыновьями. Низенький мужчина сейчас выглядел грознее и
значительнее, чем днем на площади. Он что-то сказал избранным, один
сын подал ему тяжелую на вид коробку, а второй принялся выстраивать
людей в ряд, в начале он поставил детей, затем женщин, мужчин и
стариков.
Сяо Яо открыл коробку и вытащил оттуда массивную резную фигуру,
подошел к первому ребенку, приложил фигуру к его лбу — резкая
вспышка, и плачущий ребенок сразу успокоился. Мне не было видно его
лица, зато я мог наблюдать за мрачно-торжественным выражением лица
старосты, пока тот поднимал фигуру и прикладывал ее ко лбам
остальных людей. Потом он аккуратно положил фигуру обратно в
коробку и вышел из дома вместе с сыновьями. Дверь дома они оставили
открытой.