Я возмущенно дернул головой, и
затылок тут же пронзила адская боль. Не сдержав стона, я невольно
зажмурился, а когда снова сподобился приподнять резко отяжелевшие
веки, плотная занавесь, отгораживавшая мою печальную обитель не то
от остальной палаты, не то прямо от больничного коридора, оказалась
бесцеремонно отдернута, и рядом с кроватью стояли трое.
Одного из нежданных гостей, усача,
державшегося позади прочих и возвышавшегося над ними на добрую
голову, я узнал сразу. Мой Сэнсэй. Владимир Александрович, тренер
по каратэ, у которого я занимался с девяти лет. И это не спутники
его были такие низенькие – это он являлся сущим исполином. Шутка ли
– чемпион мира в абсолютной категории!
«На автомате» я дернулся, порываясь
подняться навстречу Учителю, и мозг тут же снова нещадно
прострелило.
– Лежи спокойно, Артур, – негромко
проговорил Сэнсэй, и от звука его уверенного голоса боль из-под
моего черепа тут же испуганно отступила.
– Что со мной? – кое-как собравшись с
силами, выговорил я. Собственные слова эхом отдавались в голове,
будто царапаясь там острыми коготками – было неприятно, но
терпимо.
– Врач тебе не объяснил? Лопнул сосуд
в мозгу. Кровоизлияние. К счастью, дежурные медики в Будокане
сработали быстро и четко. Не сориентируйся они вовремя – все могло
закончиться куда печальнее…
– Тот японец… – виновато выдохнул я.
– Ямада… Он после «Ямэ!» ударил…
– Давай сейчас не будем об этом, –
слегка поморщился Сэнсэй, и от этих его слов сделалось окончательно
ясно, что положение мое пропащее – будь иначе, тренер уж не
преминул бы выговорить мне за потерю концентрации в бою. Мало ли,
что удар последовал после остановки поединка! Команда была «Стоп!»,
а не «Расслабиться и считать ворон!». – Тем более, господин Окада
здесь как раз из-за этого, – добавил внезапно Владимир
Александрович, кивнув сверху на одного из своих спутников.
Только теперь я удосужился их
рассмотреть. Оба явно были японцами. Тот, на которого показал
глазами Сэнсэй – постарше, с сединой в волосах, другой – лет,
наверное, двадцати пяти, щуплый, с узким, показавшимся мне
неприятным лицом. Заметив, что я, наконец, обратил на них свое
внимание, первый японец произнес длинную фразу на своем языке,
сопроводив ее коротким поклоном. Дождавшись, пока его
соотечественник закончит, второй японец заговорил по-русски,
причем, весьма чисто: