Барон скользил задумчивым взглядом
по боевым кораблям, стоявшим у причалов воздушной гавани парящего в
небесах огромного острова. Естественные полости отвесных скал,
опоясывающих побережье, были расширены, их потолки и стены
укреплены решеткой балок и опорных колонн. Внутри располагались
технические сооружения, ремонтные доки, склады и жилые модули для
портовых рабочих. Стены украшали барельефы с изображениями святых и
древних героев. А выше проходили ниши со статуями крылатых ангелов.
Колонны покрывала тонкая резьба, арочные своды были выполнены в
виде переплетенных тел гигантских змей. Мощные электрические
прожекторы и голубые плазменные факелы освещали причалы и
сооружения, загоняя окружающую остров темноту в самые дальние
уголки пещер.
Центральные и второстепенные причалы
гавани тянулись на десятки километров, и практически каждое
стыковочное место было занято кораблями различных классов: от
легких корветов до тяжелых крейсеров. Их матовые металлические тела
опутывала паутина силовых кабелей, заправочных и транспортировочных
рукавов, а вокруг суетились ремонтные платформы и сервисные дроны.
Мощные исполины с угловатыми корпусами, покрытыми многочисленными
орудийными башнями зенитных батарей и второстепенных орудий,
надстройками дополнительных палуб и постами наблюдения, с рядами
внешних каркасных арок, барельефами и статуями, они были
воплощением техногенного совершенства, а свет прожекторов, играющий
в многочисленных гранях и отражениях брони и яркого серебра
декоративных украшений, добавлял им красоты и величия. Некоторые из
них Тристанский барон видел еще не сошедшими со стапелей, потом
командовал ими в воздушных сражениях и встречал с победой в порту
приписки.
Заложив руки за спину, барон
отстраненно наблюдал суетливую повседневность военного порта,
отблески света на корпусах кораблей и казавшуюся со стороны
бестолковой возню дронов. Он не сразу обратил внимание на
спешившего к нему офицера флота бароната. Рядом с ним всегда
находился только личный адъютант, спокойный и безмолвный. Киборга
нельзя было назвать полноценным человеком, но его неизменное
присутствие скрашивало одиночество.
Тихо стуча подошвами высоких
армейских сапог по плитам дорожки причала, к нему подошел офицер в
полевой форме вооруженных сил феода и, поклонившись,
отрапортовал: