И вот, наконец, пожаловал и
контрразведчик. Ну, сейчас начнется…
Не ошибся, разумеется:
- Степаныч, ты чего, сука, творишь?!
– от двери заорал тот, вваливаясь в кабинет. – Под трибунал
захотел?! Так и я следом за тобой пойду! Что за самоуправство,
зачем батальон среди ночи поднял? Паникером заделался?
- Сядь и отдышись, - поднявшись на
ноги, Кобрин обошел стол и силой усадил особиста на ближайший стул.
Тот молча повиновался, шумно дыша и отирая тыльной стороной ладони
взмокший лоб – видать, бежал откуда-то. - Сейчас объясню.
- Да уж постарайся… - бросив на стол
фуражку, глухо буркнул тот, стараясь успокоить дыхание.
- Без четверти четыре утра немцы
начнут артподготовку и массированные бомбардировки нашей
территории. Затем они пересекут госграницу и начнется наземная
часть операции. Это война. Та самая, которой мы все ждем, но
отчего-то делаем вид, что ничего не знаем. Времени у нас почти не
осталось. Вот я и делаю то, что обязан сделать, как боевой командир
и ветеран, прошедший две войны: вывожу батальон из-под первого
удара и спасаю жизни моих бойцов.
- Что за хрень?! – вскинулся особист,
рывком дотянувшись до графина с водой. Несколько секунд он жадно
пил, гулко «гылкая» и проливая на подбородок и грудь. Наконец,
звякнув посудиной о столешницу, продолжил, чуть успокоившись:
- Ваня, ты вообще хоть понимаешь, что
делаешь? Ты что, приказ получил? Так ведь не было никакого приказа,
я бы знал! А, значит, что выходит? Самоуправство и паникерство
выходит, если вовсе ни чего похуже! Под трибунал же загремишь!
Забыл, какое время на дворе? Забыл? Провокации едва ли не
ежедневно, фашист от нас только и ждет, что купимся, что поведемся
на их задумку. Помнишь, что политрук постоянно говорил? Не
поддаваться на провокации! И тут ты, боевой командир, как сам
только что сказал, такое творишь…
- Хватит, - Кобрин хлопнул по столу
ладонью, внезапно вспомнив имя особиста: Виктор. Младший лейтенант
госбезопасности Виктор Зыкин. – Довольно, Витя. Все я прекрасно
помню и знаю. Но сведения точные, примерно через два часа начнется
война. Нравится тебе это или нет, но все именно так и обстоит. И
мои ребята не погибнут спящими под немецкими бомбами, а окажут
противнику достойное сопротивление! И, кстати, чего ты собственно
боишься? Если немец нападет, сам понимаешь, победителей не судят, я
буду всецело прав и все такое. Если же подвергся панике – так мне и
отвечать. Ты ведь ни о чем не знал, верно? И ротные это подтвердят.
Вали все на меня. Или даже так, - расстегнув кобуру, Сергей грюкнул
о стол пистолетом. Зыкин напрягся, но заметив, что комбат тут же
убрал от оружия руку, расслабился. – Пистолет видишь?