Ладно, хватит тормозить, есть, чем
заняться – вон, хоть штабными документами. Самое важное упаковать в
переносной сейф и забрать с собой, остальное уничтожить. Надымит
сейчас, несмотря на распахнутые окна… в принципе, можно и без
особого фанатизма, все равно после немецкого артналета здесь
наверняка камня на камне не останется.
Сергей почти закончил возиться с
документами – то, что оставлять было никак нельзя, он сжег в
жестяной раковине, завоняв кабинет дымом, остальное просто изорвал,
швыряя обрывки на пол, - когда дверь без стука распахнулась от
сильного рывка со стороны коридора, и на пороге возник командир в
форме младшего лейтенанта НКГБ. Судя по расстегнутой на груди
гимнастерке, косо натянутой портупее и зажатой в руке фуражке,
нежданный гость изо всех сил спешил добраться до штаба. Сергей
мысленно хмыкнул: а вот и особист. Кстати, что-то долгонько он –
Кобрин нисколько не сомневался, что среди ротных или взводных
непременно найдется если не стукачек, то просто сомневающийся,
который побежит искать контрразведчика или пытаться самостоятельно
звонить вышестоящему начальству.
Правда, с вытянутым из постели ничего
не понимающим телефонистом комбат успел переговорить лично, под
угрозой расстрела запретив без его личного распоряжения производить
любые звонки, а все входящие переводить на его номер (телефон в
кабинете имелся).
Кобрин невольно ухмыльнулся,
припомнив тот разговор:
- Сержант, ты все понял? С этой
секунды ты ни кого и ни с кем без моей команды не соединяешь. Даже
если особисту позвонит командующий корпусом… да хоть сам товарищ
Берия, переводишь звонок на меня! Перед уходом обрезать все провода
и разбить телефоны. Ты меня слышишь? – выдернув из кобуры пистолет,
Сергей вдавил ствол в висок бледного, едва не теряющего от ужаса
сознание телефониста. И рявкнул, приводя того в чувство. – Сержант!
В глаза смотреть! Повторить приказ!
Кобрин прекрасно понимал, что его
«зомбирования» надолго не хватит, но до выхода батальона из
расположения телефонист, скорее всего, будет послушен. Поскольку
только наивный и далекий от воинской службы человек может
допустить, что до сержанта не дойдет его приказ «о начале войны» -
скрыть подобное от связиста в армии абсолютно невозможно. Слухи о
войне растекутся мгновенно. Просто, после того, как последний
красноармеец покинет ППД, все это уже не будет иметь никакого
значения.