На перекрестке вдоль трамвайных рельс мостовая разворочена. Несколько рабочих целый день били молотом по костылям, вгоняя их в берлинскую землю. Но бригада давно разошлась по своим домам, оставив неприбранную землю и неровно сложенные кубики мощеного камня.
Над фонарем, на уровне верхних этажей, клубится тьма. В трехэтажном доме горит лишь два окошка, время позднее. Мелкие буржуа и рабочий люд ложатся спать. Им не мешает еле слышный шум из пивной, что находится в цокольном этаже трехэтажного дома. На мостовой лежат желтые прямоугольники света из окон, доносятся, приглушенный звон стекла и гул человеческих голосов.
Жильцы привыкли к этим звукам.
Фрау Фляйзих с верхнего, мансардного этажа несколько раз за вечер выходила на небольшой балкончик: взять прищепку, глянуть на рабочих из трамвайного депо, пытаясь определить, когда же закончится адский ремонтный шум; просто глотнуть сырого свежего воздуха. И каждый раз видела внизу плотную мужскую фигуру, человека, прислонившуюся плечом к фонарному столбу. Человек читал газету, через время засунул ее в боковой карман и глазел по сторонам; курил, иногда прохаживался вдоль тротуара.
– Полиция, – сказала сама себе фрау Фляйзих и поджала губы.– Топтун. Ну, постой, авось отсыреешь…
Плотный человек, в черном пальто и шляпе, надвинутой поглубже, и поднятым воротником, – чтобы избежать холодных капель, падающих с неба, – давно прочел сырую Моргенпост. Выкурил последние полпачки «Джюно». Окурки полукругом лежали у ног, словно риски на компасе. Во рту сухо и противно.
Но уходить нельзя. В пивной «Золотая брага», сидит человек, который в удачном раскладе может принести частному детективу Отто Циммерману 5000 марок. Громадная сумма, – если учесть, что дела в последнее время не идут блестяще. Поиск велосипеда герра Мюллера с Вергессенштрассе не дал результатов, и, следовательно, гонорара; слежка за супругой кельнера из «Фалле», на что потрачена целая неделя, – 25 марок, плевок в лицо и пинок острым носком женской туфли чуть ниже правого колена.
У Отто имелось еще одно прибыльное дельце, но и оно давало все меньший доход, – а опасности, связанные с ним, были неизмеримо большими. Поэтому уже три часа Отто не спускал глаз с вывески с изображением усатого счастливца, сдувающего пену с кружки «Золотой браги».