Вот только дату рождения в той метрике указать забыли. Записали
малыша пятнадцатым апреля, а как на самом деле — одному богу
известно.
«Наверное, уже прошёл… — Саша задумчиво поднёс гармошку к губам,
— с днюхой вас, товарищ капитан!»
Играть не стал — пускай фея поспит. Ему лишь хотелось еще раз
ощутить во рту этот холодный металлический привкус, как в детстве,
хотелось до одури всматриваться в надпись «Olympia» и пять колец,
точь-в-точь таких же, как на детдомовском стадионе. Тогда Саша ещё
не знал, что это кольца совсем другой олимпиады. Тридцать шестой
год, Берлин. Гармошек с таким названием немцы нашлёпали несколько
миллионов штук – потом на весь Вермахт хватило. Трофейные, они до
сих пор пылились в витринах антикварных магазинов и стоили гроши.
Но разве же это важно?!
Сколько раз он дрался из-за своей гармошки до кровавых соплей?!
Сколько раз вот так же засыпал, прижимая её под одеялом к груди?!
Не сосчитать…
— Кисунь! — фея под боком недовольно заёрзала. — Эта юбка тебя
полнит, отдай её лучше мне!
«Да уж… — Саша подавился смешком, — у всех свои мечты…»
Сашины детские мечты тоже вспоминались с улыбкой: взорвать
детдом и хотя бы разок сходить в цирк. Ненависть к человечеству с
возрастом сошла на нет, а расстаться с грёзами о цирке оказалось
куда сложнее. Что делать взрослому нормальному мужику среди
разукрашенных клоунов, гимнастов с яйцами навыкате и дрессированных
зверушек? Зачем ходить туда сейчас? Но порою, особенно в такие дни,
Саше хотелось снова оказаться в детстве и пойти в цирк.
Вот он, нарядный и счастливый, несётся вприпрыжку по заснеженной
улице, а вокруг тысячами огней светятся разноцветные гирлянды. Да,
это обязательно должны быть новогодние каникулы! Чтобы морозец
ласково пощипывал за нос, люди улыбались друг другу, а фокусник
наколдовал бы для Саши шоколадного зайца.
Толпа у входа движется медленно — это две ленивых толстых тётки
проверяют билеты. Ничего, он ждал этого мига почти четверть века!
Лишние пятнадцать минут настроения не испортят!
Гремит из репродуктора цирковой марш, и сердце сжимается от
предвкушения чуда, которому уже ничто не в силах помешать. В
очереди остается десять человек, пять…
— Люсь, ты посмотри, какой хороший мальчик! — глядя на Сашу
сверху в низ, рыжая курва кисло улыбается. — Кем ты хочешь стать,
сладенький мой?! Наверное, космонавтом?!