Метались тени пожарных, неравный бой ещё продолжался, но дело
шло к тому, что к утру от фешенебельного отеля останутся одни
головешки.
Одна из таких теней, вынырнув из жаровни, возникла неподалёку с
папиросой в зубах.
— Эй, герой! — всклокоченный потный мужик еле волочил ноги. —
Огоньку не найдётся?
— Тебе мало?! — Саша кивнул в сторону гостиницы.
Подобранный где-то коробок спичек пришёлся кстати. Саша швырнул
его пожарному, кисло ухмыльнувшись.
— Что, огнеборцы, перекур?! А пожар кто тушить будет?
— Хуле тут тушить?! — мужик чиркнул спичкой. — Добро, хоть огонь
на посёлок не перекинулся, да и народ ты весь вывел.
Жадно затягиваясь беломориной, пожарный рассматривал Сашу со
смесью зависти и восхищения.
— А ты крут, братан! Кем по жизни-то будешь?
— Никем… Кондуктором в метро…
Покрываясь ледяной испариной, Саша ощупывал свои карманы —
слишком уж пустыми они стали без спичек.
— Ладно пиздеть-то! — мужик понимающе подмигнул. — Я таких, как
ты, знаешь ли, вдоволь повидал. И вот, что я тебе скажу…
Дослушивать недосуг. Гармошка осталась в номере, а пламя совсем
близко.
— Ты куда?! — далеко за спиной орёт пожарный. — Вот ведь
мудак!
Кто-то также кричит, иные пытаются остановить — без толку. На
бегу обтираясь снегом, Саша думает лишь о том, как попадёт
наверх.
Винтовая лестница, к счастью, цела. Однако, пронзившая здание
снизу доверху, она превратилась в огромную вытяжную трубу, по
которой подгоняемый воздухом огонь рыжим фонтаном рвётся в высь.
Отрезая себе же путь назад, Саша бежит по пылающим ступеням, и они
с треском рассыпаются под ногами.
Коридор четвёртого этажа пожаром почти не тронут. Битые стекла и
сломанная мебель — последствия паники, которую удалось усмирить. В
номере всё по-прежнему, лишь хлещет по стёклам огненный вихрь, и
вот-вот вспыхнут гардины.
— Взвейтесь кострами, блядь, синие ночи! — Саша оглядывается. —
Ну где же ты?!
Поиск не долог. Переливаясь багровыми бликами, гармошка лежит на
полу у кровати.
«Саше от Кати и Зои…»
Сколько раз механически перечитывалась эта простая строчка, но
сейчас она отзывается мучительным чувством стыда. Он жил, не
замечая очевидного. Люди умирали, а он считал происходящее
случайностью. Катя… Почему она, и кто следующий?
— Никто больше не умрёт! — будто убеждая самого себя, вслух
повторяет Саша. — Никто!