– Слишком шлепать языком, что такая партия существует, а тем паче и ставить какие-либо цели и идеи, совершенно должно быть запрещено.
Курнатовский про себя отметил, что все шло так, как будто не он, агент «Искры», был на инструктаже у Ульянова, а вот этот небольшой, но знойного типа кавказец, придумавший себе смешную кличку или прозвище.
Только одно Курнатовского немного успокоило: не до конца Коба просчитал все то, о чем говорил Владимир Ильич.
– А как насчет свободы говорить что хочешь?.. – начал он.
– Тут, я думаю, не может быть ограничений.
– И вот как раз нет! – вскричал Виктор. – Ульянов предостерег: никакой свободы мнений в партии!
– А как же тогда, на пальцах, что ли, показывать?
Они стояли под стеной дома и дождь сюда не достигал. Зато у ног, в лужице, капли пузырились, едва видные из-за жидкого, почти безжизненного света, падавшего из соседнего окна.
– Организация быть должна близкой к боевой, – сказал Курнатовский. – Приказы из центра – закон, обжалованию не подлежащий. Если мы погрязнем в дискуссиях, то конец!
– И какой же главный сюрприз этой конспиративной партии? – не очень обрадованный всем тем, что услышал, поинтересовался Коба.
– Ибо понял, все было куда проще, чем казалось на первый взгляд.
Он привык к разного рода дискуссиям, диспутам, беседам, короче говоря, к бесконечной болтовне, которая и представляла из себя суть инакомыслия.
Разного рода краснобаи буквально наводнили все присутственные, да и укромные тоже места, и там точали кто во что горазд, как говорится, без перерыва на туалет.
И вот сейчас сразу все обретает другой, более таинственный, а может быть, и зловещий смысл.
– Наша партия будет готовить революции, – со значительным нажимом на последнее слово, произнес Курнатовский.
И глаза Кобы вновь заогневели.
Конечно, это здорово, когда последует какое-либо свержение! Именно при нем можно сделать то, что пошло зовется сейчас карьерой. Нет, он просто будет реализовывать себя. А уже в какой роли и на каком участке, по-военному говоря, фронта, это покажут обстоятельства, которые в судьбе, как он давно убедился, играют не последнюю роль.
– Дисциплина должна быть жесткой, – продолжил Курнатовский. – Вплоть…
Коба не стал уточнять.
Ибо ему было все ясно.
Как и то, что в партию должны приходить люди, фанатично преданные марксизму.