- Пойдем, дурашка! - я положил руку ему на шею. - Никто нас не
укусит, мы сами кого угодно укусим!
Так мы и подошли к опушке - Маня деревянно переставлял ноги,
словно был в любой момент подпрыгнуть на месте и рвануть прочь, а я
не ощущал никакой опасности.
Здесь было странно.
Но не опасно.
Не может быть опасно там, где кусты цветущего на опушке
шиповника пронизаны солнцем, где под ногами пружинит толстый слой
прелых листьев, сквозь который пробиваются кустики земляники, а над
головой суетятся веселые птицы.
В дубраве жили сотни птиц - юрких степных воробьев и золотистых
люшиков. Они чирикали и свистели, они перепархивали с ветки на
ветку и роняли на нас то увядший листок, то зеленую ягоду
боярышника, то крохотный желудь. Они настороженно наблюдали за нами
и обсуждали на своем птичьем языке каждый наш шаг.
- Не бойтесь, мы просто посмотрим, что там, - обратился я к
пернатым хозяевам.
Конечно, глупо разговаривать с мелкими пичугами, но этот мир
полон духов, которые могут вселиться в тело любого воробья.
Под деревьями царила прохлада, пахло прелью, цветущим шиповником
и чистой водой. Только редкие солнечные лучи пробивались сквозь
густые кроны, пятная землю лужицами света.
И вот впереди блеснула вода - озеро здесь все же было:
крохотное, словно лужица на дороге, но глубокое и чистое, как
отраженное в нем небо.
В других обстоятельствах обожающий воду Маня не упустил бы
случая залезть в него по уши, но сейчас он, и так шедший на
полусогнутых лапах, распластался в траве и замер в паре шагов от
берега. Я ничего не понимал. Ну - озерцо. Ну - питается оно от
крошечного родничка, который сначала наполняет мраморную чашу,
потом переливается через край и стекает в ложбинку. В этих краях
можно найти немало осколков ушедших эпох. Защищенные древней
магией, они сопротивляются разрушающему действию времени. Белый
мрамор с розовыми прожилками лишь снизу, у днища чаши, покрыт мхом,
а резные края такие, словно и не пролетали над ними века
владычества Темного Властелина и его наследников... Эльфы умели
делать красивые вещи. Но зачем на брюхе ползать?
Я сделал шаг к берегу и наклонился. Поверхность озерца -
идеальное зеркало, лишь опавший лист не дает перепутать верх и низ,
воду и небо. А сама вода прозрачна настолько, будто ее и нет вовсе,
виден каждый камешек на дне, каждый стебелек травы.