- Ни фига себе! - прокомментировал я эту неожиданность.
- Что-то не так? - насторожился Убуш-ага.
- Все так, - успокоил я. - Просто удивительно. У меня что, у
самого рук нет?
- Духи воды и ветра выражают тебе свое почтение. Огненные змеи -
тоже... это... выражают, - объяснил мертвый шаман.
Комментарий сделал ситуацию еще более загадочной.
- Ладно, я рад... этому... почтению. Надеюсь, оно их не сильно
напрягает?
Пока я завтракал и седлал Маню, Убуш-ага крутился рядом, словно
забыв, что у него есть уютная квартирка в Доме духов. В конце
концов, он не выдержал и спросил в лоб:
- Какие новости ты узнал на девятом небе? Ты переполнен новым
знанием, но я не могу понять его.
Я задумался, что ответить. Как истолковать смысл картин,
увиденных рядом с серой гранью? За что уцепиться в первую
очередь?
- Главная новость - мы идем в Карод. Все будет на юге и на
западе. Теперь скверна будет прорываться там. И, конечно, на
девятое небо часто придется ходить, там неспокойно.
- Я так и думал, - важно произнес Убуш-ага. - Зло всегда шло с
юга.
Хороший слушатель - половина рассказа. Постепенно я
разговорился. Мы обсудили с мертвым шаманом каждое слово Оракула,
погадали, что значит то "кино", что показывала мне серая маска.
Убуш-ага - умный старик, кое о чем, например, о пятом небе, знает
гораздо больше меня. Он растолковал некоторые из "картинок":
- На пятое небо попадают души умерших и ждут там нового
перерождения. Пятое небо есть у каждого мира, но можно попасть в
чужое посмертие. Бывает, души блудят и перерождаются не в том мире,
откуда пришли. Но эти странные твари, поедающие души, - раньше
такого не было. Значит, какая-то беда случилась и на пятом
небе...
За разговорами я не заметил, что к вечеру мы отмахали хороший
кусок пути, пропустив поворот в городок Гырбаш-князя. Мелькнула
мысль заехать к матушке Апа-Шер, но после общения с Оракулом меня
не покидало ощущение, что нужно торопиться.
Правда, тревога не мешала с интересом оглядывать медленно
сменяющиеся пейзажи. После битвы в ущелье войско шло этой же
дорогой, но я был слишком слаб, чтобы запоминать окрестности.
Теперь стало ясно, почему земли на юг от владений Гырбаш-князя
называют "кошмой".
Чем дальше мы продвигались, тем меньше становилось увалов и
распадков. Исчезли скальные останцы. Во все стороны до самого
горизонта расстилалась ровная, словно биллиардный стол,
желтовато-серая степь с редкими зелеными пятнами кустарников. Бурая
лента дороги, прямая, словно ее начертили по линейке, пересекала
равнину и терялась в солнечном мареве у горизонта. Солнце лениво
ползло по блекло-голубому небу, такому же пустому, как земля.