Ужас, казалось, не настаивал на полном моральном уничтожении своего оппонента. Он расслабленно наблюдал, как бредет этот странный, испуганный человек, возжелавший вдруг личной с ним встречи. Ужас не восхищался им, не ненавидел его. Ему было все равно, он просто делал свою работу. И она ему очень нравилась.
Владимир пришел в себя на полу спальни. Он сильно вспотел, и у него жутко болела голова. Еще его тошнило и очень хотелось пить. А так вроде ничего. Главное – живой и все еще не окончательно спятивший. Хотя, возможно, ему просто дали еще немного времени на раздумья. Возможно, до завтра.
Завтра вполне предсказуемо наступило. Владимир включил свой рабочий компьютер и принялся завершать вчерашний срочный труд. Не слишком торопясь, но и не медля.
Сергей опоздал почти на четверть часа. В свое неискреннее оправдание он заметил, что просто обязан был досмотреть этот сон. Сон про беспокойную любовь и раз за разом ускользающее счастье.
– Действительно, уважительная причина, – усмехнулся Владимир, – но нам с минуты на минуту документ сдавать.
– Я помню. У меня почти все готово, – оскорбленно прервал его Шилов. – А вот сарказм твой не до конца уместен. Ведь я, Володя, люблю даже кошмары. Самые страшные, самые кошмарные кошмары. Я люблю их все без исключений. А все потому, что сон, как правило, – главное приключение в нашей жизни. Причем приключение без каких-либо негативных последствий. А это стоит ценить. И не отказываться от них из-за скучного распорядка дня.
– Считаешь – иллюзии лучше реальности?
– Не всегда, конечно, – пожал плечами Сергей. – Но довольно часто бывает именно так. Иначе почему все так любят иллюзии и не любят реальность?
– Потому что дураки, – тихо, практически про себя, пробормотал Владимир.
– Ладно, – Шилов его не расслышал, но общий посыл понял. – Просыпаюсь и начинаю работать.
На какое-то время кабинет погрузился в умиротворенную министерскую тишину, когда телефоны звонят где-то на другом конце этажа, стучатся исключительно в соседние двери, а на стол тебе не ложится ни одного всенепременно необходимого письма. Плохо в этой тишине лишь то, что она крайне быстро подходит к концу.
– Доброе утро, – в кабинет вошел Кирсанов и вопросительно посмотрел на Владимира.
– Доброе утро, Евгений Павлович, – поздоровался Владимир. – Почти готово.