Мимо простучал башмаками наряд милиции, Малыш вжался в доски и спиной чувствовал как ворочается и гудит агрессивная среда. Много агрессивной среды. Вялой, смрадной, старорежимной. С колуном за поясом. С нечесаной бородой и волосатыми влажными лапами.
Малыш с облегчением проводил взглядом патруль. Он ни с кем не хотел делиться. Это была его ночь.
Раз… -подтянуться.
Два… – тесно прижаться к ребру забора и слиться с ним воедино. Три – гибко сползти вниз, мягко спружинив на встрече с землей и скользнуть в тень.
За забором было темно, на пятачке, освещенном умирающей лампочкой, валялись бутылочные ящики, а за ними мелькнул огонек сигареты.
Нет. Три огонька. И четыре силуэта.
Три больших, а один – маленький.
Когда-то давно Малыша тоже держали за плечи, его затылок был как раз по грудь тому, державшему…
«Скажи Сидору, что он – грязь. А это я оставлю ему на память».
И чиркнули пару раз лезвием по лбу. Так, чтоб там получилась буква «М» – Мартын.
Потом ты плакал на чердаке, а когда Сидор нашел тебя, прижимал к себе, слезы твои пополам с кровью пачкали Сидору рубашку.
«Сидор… Там больше нет этой буквы?». Он сжал в кулаке твою челку и запрокинул тебе голову. На лбу красовалось шесть беспорядочных порезов. В правой руке Малыш сжимал осколок стекла…
С тех пор Малыша кидало в жар, когда было темно, когда из четырех силуэтов трое были большие, а один – недоделок, когда вокруг хлюпала агрессивная среда и подмигивала сигаретными огоньками.
Хитро и зазывающе. Ну, Малыш, поиграй со мной! Ты же так этого хотел!
Первый удар ногой выбил из чьей-то податливой груди жалобный, всхлипывающий звук. Потом все получилось до стыдного быстро и привычно. Двое лежали на земле, над забором взметнулся чей-то зад…
Малыш выпустил из легких загустевший воздух, упруго толкнулось сердце. Все?
Тепло растекалось по спине. Чье-то лицо близко-близко, так что невозможно разглядеть черты. В каком-то судорожном порыве прижатая к стене, перед ним стояла девчонка.
Тебе сейчас ни за что не вспомнить, Малыш, какая мысль первой посетила тогда твой очень спокойный мозг. Скорее всего, никакой мысли не было. Ты просто легонько коснулся ее лица. Словно засомневался – жива?
Девчонка не вздрогнула. Распахнула ресницы, дотронулась до разбитой губы, увидела кровь и брезгливо встряхнула кистью.