— Не трать на них
время, — процедила лучница. — Это охотники
за головами и шпионы. Хотели выведать наше убежище
и попались как слепые крольчата. Ножом по горлу —
и в трясину.
— Сколько раз повторять,
Тарисса, — с назиданием прозвучало в ответ, —
нельзя действовать наобум и рубить сгоряча. К рассвету
решу, как поступить, а до тех пор присматривайте
за пленниками и относитесь с уважением. Накормите,
обогрейте, но глаз не спускайте. Все ясно?
— Whas, eineham’radda.
За домом стояла связанная
из молодых стволов клетка для животных, о чем намекали
клочки шерсти на коре, сухие «шарики» на земле
и поилка из расщепленного надвое и выдолбленного
бревна. Трофейную козу (или кто тут жил) давно съели,
а освободившееся место сгодилось в качестве временной
тюрьмы. Конвоиры заперли нас и встали напротив с луками
наготове, и можно не сомневаться — эти ребята
пленников не проморгают, не отвлекутся на ерунду
и не заснут на посту.
Обсуждать план побега тоже
бесполезно — все равно услышат, хоть одними губами шепчи.
Поэтому пинком перевернул поилку, сел сверху и закрыл глаза,
сосредоточившись на продумывании всех доступных вариантов.
Но спокойно поразмыслить не дали — Хорват принялся
трясти прутья, а Надин в полный голос возмущаться
недостойным поведением эльфов.
— Не трогала бы эту
тему, — посоветовал без злобы и упрека.
— Не давила бы на больное. Если делить всех
на правильных и неправильных, то так
и до Гильера недалеко.
— Да пошли они в жопу!
— девушка врезала сапогом по столбу — аж клетка
закачалась. — Очкуны! Вот степняки — другое дело. Там
нормальные пацаны, а эти — задроты какие-то. И как
их после такого не делить? Мало того, что палец
о палец не ударят, так еще и нас замочат
ни за хер!
— Во-во, — поддержал
фокусник. — И вообще, где наша еда? Велели
накормить — так кормите.
Как ни странно, вертухай крикнул
что-то на своем, и вскоре нам принесли завернутые
в лопухи куски вареной рыбы. Не бог весть какое блюдо,
но с голодухи стрескали все, даже шкуру и жир —
без соли и специй, хотя мясо по консистенции напоминало
суфле с запахом тины. Перекус прибавил сил, и чародейка
принялась буянить пуще прежнего, нарезая круги и время
от времени стукая по стволам кулаком.
— Позорники! — устав
ходить, выкрикивала во всю глотку, переводила дух
и вышагивала в обратном направлении. — Трусы!