Избранное - страница 22

Шрифт
Интервал


а нынче ночь спокойна
и оттого светла,
что мы не спим с тобою,
что улочкой бредём.
Мелькнёт такси,
как кошка,
да твой высокий дом
глядит одним окошком.
Вот так бы много лет…
Скрипят твои сапожки…
А рельсы так похожи
на свежий санный след.
1971

«До краёв был наполнен тобой…»

До краёв был наполнен тобой,
ничего не изведавший злого.
Я не знал, что такое любовь,
я стеснялся красивого слова.
Когда вечер огнями рябел
и кололись насмешливо звёзды,
просто нёс свое сердце тебе,
ты же – шла на свидание просто…
К Волге зимней бежал на заре.
Как дитя, был покорен, послушен.
И казалось – чисты были души,
будто первый снежок в декабре.
Но явилась иная пора,
я-то думал, она – за горами.
В городских коммунальных дворах
тот снежок испылили коврами…
Равнодушно захлопнулась дверь,
и остыли глаза твои, речи…
Мы другие, чужие теперь.
Что ж боимся нечаянной встречи?
Мы поверили: жизнь, мол, права,
не готовим друг к другу побега.
Что же кружится так голова
каждый год от декабрьского снега?..
1971

«Ветер рыхлит дерева…»

Ветер рыхлит дерева,
хлопают ветви крылами.
Что ж это, милая, с нами?
Что ж не отыщем слова?
Здесь же когда-то с тобой
шли по ноябрьской аллее,
шли и надежд не жалели,
сказкой назвали любовь.
Как он, ноябрь, огрубел!..
Свищет безлистая полночь.
Но, как соломинку, «помнишь?»
хочется бросить тебе.
Только слетает «прощай».
Вот и шагов удаленье…
Глухонемые деревья
руки к нам тянут, мыча…
Будто бы знают о том,
что так неискренни речи,
что наши души трепещут,
как две реки подо льдом.
1971

«Светил всю ночь сирени куст…»

Светил всю ночь сирени куст,
молчала узкая дорога.
Был воздух от цветенья густ,
собаки лаяли далёко.
И было мне шестнадцать лет,
я на свиданье шел в кепчонке.
И не было на всей земле
желанней для меня девчонки.
…В глазах твоих огни качались…
Гуляка-кот в саду сновал…
Потом мы два часа прощались,
кружилась сладко голова…
И, руки робкие отняв,
в апрельской той неразберихе
ты ускользала от меня
в сирень и дальше, в домик тихий…
Я шёл с окраины домой,
весь полон радостной тревогой.
И мне кивали головой
фонарь и тополь над дорогой.
Я шёл. Рассвет уж торопился,
и был он непорочно чист.
И образ твой во мне светился,
как куст сирени той в ночи…
Взлетал пушинкой на этаж,
на цыпочках шёл по квартире.
Смотрел в окно на дворик наш,
и был он самым лучшим в мире…
Теперь те синие года
перед глазами – будто пятна.
С тобой любили мы тогда,