Необжитые пространства. Том 2. Позаранник - страница 23

Шрифт
Интервал
И колгочусь впотьмах неведомом бесславье,
Для тонуса заваривая в чугунке чабрец.
Конечно, я треух, пальто в чулане сброшу,
А валенки швырну под самый потолок —
Пусть срок свой знают, ждут свою порошу.
Затем с крыльца подростком в лужу – скок.
Я с этих самых пор не стану жить укромно,
На пару с воробьем перепоем синиц!

«Над своими стихами я плачу…»

Над своими стихами я плачу,
До чего докатился вконец?!
И тетрадки жена мои прячет.
«Че ты, ей-богу, отец?!».
Успокоить пытается кротко,
Без былого замаха: чудак!
Недопитую спрятавши водку,
Поднеся вместо стопки кулак.
«Че ты…
       Все ведь сложилось отрадно,
Дочка хвалится, ей хорошо
Там живется в Волгограде,
А нам больше не надо ниче».
Гладит лысину легкой рукою,
А рука выдает – чуть дрожит,
И супруга своею слезою
Мою горькую душу кропит.
И невольно я сам затихаю,
Глажу руку ее:
                 «Не грусти,
Над своими не буду стихами
Плакать впредь. Дорогая, прости».

«Не животного происхождения…»

Не животного происхождения
Звуки заняли простор.
За видением виденье
Ловит всполошенный взор.
Это подлое железо,
Крови жаждуя и зла,
В мир благополучья лезет,
В благонравные дела,
Изрыгает огонь нещадный,
Убивая и казня.
Вон по всей России ладан
И черным-черна заря.
Нет спасенья в веке оном,
В веке, что почат во мгле.
Оглушен железным громом,
Жмусь к заступнице-земле.
И взываю к ее силам,
К мудрым, вышенным ключам,
Чтобы кровь печали смыла
И утерла рушником.

Старый поэт

Жена моим стенаниям поверит,
Подсунет корвалол, с цикорием бокал
И, взором недоверчивым измерив,
Вздохнет протяжно. Выйдет.
                                        И за дверью
Обронит: «Видно, от стихов устал».
Прозорливость ее феноменальна,
Хотя с окраской явно бытовой.
В ответ я усмехнулся:
                              «Гениально,
И простодушно сколь, столь и банально,
И все ж таки дарован мне покой.
И полная свобода моих действий,
Забав капризных, старческих притворств,
От коих уж мне никуда не деться…».
Таблетки под матрац сую, как в детстве,
И выхожу украдкою во двор.
И далее ведомый неведеньем…
Вот я уже на улице. Вот я
Иду не там, где люди… сжат стесненьем,
Вплотную прилипаю боком к стенке,
Как будто не одна у нас земля.
Я поделил ее на половинки:
Тех много – им простора до небес,
А мне же кирпичи (они как льдинки!)
Щекою ощущать, топтать былинки —
Я в сани не в свои когда-то влез!
Следующая страница