Я попыталась сдержаться, но слезы брызнули из глаз, и у меня началась просто истерика.
– Вон из класса! – меня впервые в моей школьной жизни выгнали из класса, но истерика не проходила, и я просто рыдала от смеха в коридоре.
На следующий урок я не пришла, очень боялась повторения всей истории, потому что даже дома при одном воспоминании меня охватывал истерический смех.
Эта же учительница вела у нас хоровые занятия. Мне посчастливилось, я посетила хор только три раза.
По воскресеньям в десять утра отобранные нашим дирижером ученики собирались в зале, выстраивались на скамейках в несколько рядов, и начиналась репетиция. Мне в общем-то нравилось петь в хоре, но на первой же репетиции в душном, жарко натопленном помещении мне стало плохо. Выходить, даже просто шевелиться, во время репетиции она не разрешала, так что я просто медленно «опала», ухватившись за соседку. Очнулась я в коридоре на черном кожаном диване, одна из девочек обмахивала меня газетой.
– Что это с тобой? Будешь петь или пойдешь домой? – спросила меня учительница.
– Лучше домой.
На следующей репетиции все повторилось, я терпела до последнего, пока не упала.
– Да что же это ты тут за концерты устраиваешь?! Не хочешь ходить на хор?! – с угрозой спросила она, когда я очнулась на диване.
– Хочу, – слабым голосом ответила я.
– Тогда нечего падать тут мне. Еще раз упадешь – исключу из хора.
В третий раз все заранее уже смотрели на меня с сочувствием, я решила контролировать ситуацию и, если что, поднять руку.
Дирижер поглядывала на меня. Наверное, я побледнела, потому что она сказала:
– Все, выйди отсюда и больше на хор не приходи.
Я еле дошла до дивана.
Освобождение от хора меня и обрадовало, и огорчило. Дело в том, что я влюбилась в баяниста, мальчика из нашей же музыкальной школы, который аккомпанировал нам, хористам. Не знаю, как это произошло. Я видела его в основном со спины, он со своим баяном сидел на стуле перед хором, но я стала думать о нем и искать встречи. Встретиться было довольно сложно, мы учились в разных общеобразовательных школах, в разные смены, и увидеть его я могла только на хоре. Но от хора меня освободили, и вот я, отличница по жизни, отпрашиваюсь в школе с последнего урока, прибегаю в музыкальную школу (каким-то образом я узнала, когда у него урок по специальности), сажусь в коридоре на кожаный диван и жду. Он выходит из класса, проходит мимо, и уходит домой, но я счастлива – я его ВИДЕЛА! И, кажется, он посмотрел на меня.