– Случилось, – сказал Любим тихо. – Я потерял все. Прости меня, дедка Микола. Я не достоин твоего подарочка.
– Си-си-си-си! – рассмеялся свистящий голос. Любимка увидел полупрозрачную фигуру, сотканную прямо из ветра. – И этот неудачник пытался стать богатырём? Сразу видать, что он ни на что не годен.
Любимка вспыхнул и тут же потух. Раньше бы взъярился и заорал на этого прозрачного, но теперь…
– Да, это так, – молвил он.
– Метла и тряпка как раз по нему. Хотя быть может лучше дать ему лопату и отправить убирать нужники за свиньями…
Внутри плеснуло едким, вскинул голову и раскрыл рот, чтобы крикнуть что-то острое и дерзкое. Даже придумалась фраза: "Уж кто-кто, а ты с мусором и без метлы управишься, ветрило бестелесное!"
Но проглотил эти слова и, сгорбившись, побрёл от богатыря. Тот поглядел ему вслед, нахмурившись ещё больше.
– Вот что, Темник, ступай с ним. Пригляди, чтобы все было хорошо.
– Чего это я должон с ним нянькаться? Сам-то небось в кабак завалишься, и потом…
– А то! – прервал его суровый глас богатыря. – Ты создан для него, ваши судьбы связаны, как судьба Кома и Святогора.
– Так то Святогор. Сильномогучий витязь. А тут… Тьфу!
– А я поеду ко князю, расспрошу что сталось, – не повёл бровью богатырь.
Ветряной человек издал звук похожий на пускание ветра, но в исполнении людей. Микола не обратил на эту проделку никакого внимания.
– И смотри, не покалечь там никого. Помни, что ты среди простого люда. Или вот что. Не показывайся никому. Коли его силу отняли, стало быть, внутри у него пустота величиной с перводуб. Там и схоронись!
Лицо ветряного человечка сделалось хитрющим.
– Сы-сы-сы! – затрясся он, потирая ладошки. – Будет мне развлечение! Сы-сы-ы!
Увидав встревоженный взгляд богатыря добавил:
– Не боись, силу-то я соразмерю, – хихикнул ветер, – но о том, чтобы молчать, даже не заикайся…
Вшу-у-у! Человек пропал, обратившись в ветер, который ринулся догонять Любима. Богатырь тяжко вздохнул и направил коня в сторону княжьего двора.
***
С тех пор, как Любима отправили в монастырь, прошла неделя. Только вот провести её оказалось гораздо сложнее, чем неделю предыдущую, во время которой он прятался от всего мира в темной келье.
Теперь у него появилась надежда. А с ней вернулось и нетерпение. Он не находил себе места. Настоятель серьёзно отнёсся к приказу первого наставника, и не давал ему никаких послушаний. Даже в трапезную не позволял выходить.