Добро же, доблестный воин,
Поверь, будет тебе потеха.»
«Нет уж, где мне биться с безбородой богатырней,
Стыд один! Сяду я на коня, себе самому под стать,
Самый отчаянный из твоих не окажет мне отпору.
Речь только об одной резвой рождественской игре,
Славной в святочные дни у сорвиголов-удальцов.
Видь: важный топор? Вызываю любого вашего взять
Двумя руками за верное его ратовище, да рубануть
По небороненной шее, и отсечь буйную мою башку.
У кого из твоих хватит духу или дури, долбануть -
Сей же час подставлю под удар затылицу и плечи:
Выходи, кто хочет, и хорошенько хватани меня –
Я откажу смельчаку и секиру свою, коли сдюжит -
Потому как в ответ я ж попотчую прыткого тоже!
А, ребята? Да не сразу расплата, погулять разрешу
Хоть недолго.
Год и день готов пождать
Вишь-ка ты, с возвратом долгу,
Только чур – мне слово дать -
А то ищи в стогу иголку!»
Тут все выпучились: он вообще в своем уме,
Или от зелени и мозги до затылка замшели?
А приезжий сидит в седле, да смотрит: слабо?
Сверкает своими красными свирепыми очами,
Поводит бровями, поглаживает бравую бороду,
И рыскает по рядам, неравно найдется рьяный,
И вскочит, но не встал и рьяный, тут вальяжно
Захохотал он, аж закашлялся и злорадно гаркнул:
«Да это ль хваленый Артуров доблестный двор?
Где ваша гордость, где грозный и праведный гнев?
Смелые речи, светский манер, жажда до состязаний?
Знать, у бойцов-то бравада одна, да бахвальство -
Стоило слово сказать, вы чуть под стол не скатились,
Здоровы! А еще топоришко не зазвенел, не занесся!»
И так громко гордец этот загоготал, гадко трясясь,
Что король, губу закусив, и краску обиды скрывать
Уж не силясь,
Вдруг вскипел как ветер,
И все вокруг сгрудились:
Он не страшился смерти -
Им рыцари гордились.
Но Артур собой овладал, и ответил: «во имя Отца,
Приятель, просьба твоя не глупа, зато причудлива -
Много ты над ней мозговал? Но мы тебя уважим.
Наших никого не смутили твои надменные слова.
Живо, где твоя железяка, я тя с легкой душою ожгу,
Пособи мне Господь, ты получишь заветный подарок!»
Тут Артур низко нагнулся и схватил наглеца за рукав,
С силой вынял секиру и с нею прыгнул вниз со стола.
Всадник сей же час сходит на лещадь40 с коня и стоит,
Беспечно пред королем, нависая как башня, башкою.
Опять он посмеивается и поглаживает бороду, полы
Кафтана распахивает и не комом кладет на скамью,