Морло, еле выскочил из-под обстрела
обоих русских истребителей – трассы прошли впритирку к правому
крылу, и рванул вбок, выписывая совершенно неожиданные вензеля.
Своей цели – уйти от беспощадного, неожиданно меткого огня
советских пилотов, он добился, правда, только наполовину. «Пятьсот
двадцать четвертый» его ведомого, су-лейтенанта Панкраса, влетел на
вираже в услужливо протянутые счетверенные трассы сначала первого,
а потом и второго русского истребителя и взорвался. Морло видел,
как из облака вспышки вылетел маленький горящий комочек и болидом
помчался к земле. Демуазье зарычал, словно хищный зверь и, разогнав
свой самолет в пикировании, рванулся лоб в лоб на краснозвездного
крылатого врага. Враг рванулся было из стороны в сторону, попытался
выскочить из прицела, но внезапно вдруг принял условия игры и пошел
на Морло. В прицеле резко удлинились несущие плоскости, разбух
фюзеляж…
В последний миг лейтенант понял, что
русский не отвернет, и даже засмеялся. «Хоть один, хотя бы один…»
успел прошептать он, прежде чем обе крылатые машины превратились в
грохочущий, пылающий клубок…
Смирнов скрипнул зубами и мысленно
попрощался с Латыповым. Парень принял настоящую смерть летчика.
Вечная ему слава!
По молчаливому согласию, оба
оставшихся самолета – и советский, и французский, развернулись к
своим. Каждый должен был успеть доложить основным силам, о
приближении противника, и каждому предстояло рапортовать о коротком
воздушном бое, закончившемся со счетом три-один. Или один-три – это
как посмотреть…
Две лавины самолетов, занявших
эшелоны от четырех до восьми тысяч метров, столкнулись, и в воздухе
началось настоящее побоище. Качественные различия как-то
затушевывались: слишком уж много воздушных бойцов вертелось,
виражило и бросалось в безумные атаки. Чкалов, успевший уже сбить
одного особо нахального NC.150 – единственного, которому удалось
выскочить из-под яростного натиска целых двух эскадрилий, оглянулся
и поискал в воздухе «объект особого внимания». Ага, вон они...
Эскадрилья новейших И-185, собранных с «незначительным отклонением»
от общезаводской технологии, молнией пронеслась на максимальной
скорости, сходу завалила двух «фок», и ушла с набором высоты.
«Молодчина Красный, – подумал про себя Валерий Павлович, ясно
видевший