Восхищенно вздохнув, я покрепче сжала неожиданную находку.
А ведь эта сверкающая и самонагревающаяся штучка явно
магическая! Более того, учитывая, что ничего неприятного от кулона
не чувствуется, магия в камне светлая. Интересно, каким образом он
здесь оказался?
Нахмурившись, я огляделась и вдруг вспомнила услышанный недавно
звук падения. Кажется, в тот момент я хваталась за зеркало…
Короткое исследование с отодвиганием оного показало, что на
стене за зеркалом кто‑то отковырнул одну из кафельных плиток,
создав, таким образом, небольшой уступ. Видимо, кулон тут и
прятали. Но кто его туда поместил и зачем?
Вряд ли это был погибший светлый маг. Уж у него хватило бы
возможностей при необходимости создать себе более удобный тайник.
А значит, кулон припрятал кто‑то из моих предшественников.
Мысль показать магическую штучку сэру Доновану пришла было в
голову, но сразу оказалась отброшена. Лучше узнать о свойствах
кулона потом ненавязчивыми расспросами. Ведь не зря же этот
артефакт кто‑то прятал. Обычные безделушки в тайники не пихают,
значит, если кулон увидят, то наверняка отберут.
А расставаться с находкой очень не хотелось.
«Себе оставлю, а через полгода как сувенир потихоньку
заберу», – решила я и, в последний раз полюбовавшись на
сверкающий камушек, аккуратно убрала кулон обратно за зеркало.
После чего надела выуженный из шкафчика теплый пушистый халат и
вышла из ванной комнаты.
Глава 4
К утру мне практически удалось взять себя в руки и настроиться
на позитивный лад. Утреннее солнце ярко светило в окно, ничем не
напоминая о ночной непогоде, организм после выпитого тоника был
бодр и свеж, а настроение само собой поползло вверх. В конце
концов, ничего ведь по‑настоящему ужасного не произошло. Да,
противные пауки и хвостатые сколопендры, да, неожиданный подъем
ночью и какой‑то труп. Но в целом‑то мне, по словам того же Амира,
ничего не угрожало. А значит, зря панику поднимала.
От размышлений и ленивого возлежания на кровати меня отвлек
требовательный стук в дверь. Бросив быстрый взгляд на часы, я
слегка удивилась: шесть утра, до завтрака еще прилично времени.
И кто же хочет со мной пообщаться в такую рань? Если бы
произошло что‑то серьезное, то, как показала сегодняшняя ночь, мои
«коллеги» не стали бы обременять себя подобной вежливостью.