Доктор посмотрела на меня внимательно, видимо, оценивая, насколько далеко простирается моя «забывчивость», но ничего про «потерю памяти» больше не сказал, а вот про события трёхмесячной давности довольно сухо, словно из медицинской карты зачитывал, произнёс:
— Поступили вы, Фаина Андреевна, в очень плохом состоянии, привезла вас матушка, сказала, что нашла вас в доме, рядом с вами был пистоль, а в груди у вас было ранение.
Я удивлённо посмотрела на замолчавшего доктора:
— Получается, что я сама себя пыталась убить?
— Я этого не сказал, — Иван Петрович недовольно нахмурился, — хотя матушка ваша настаивала именно на такой версии и полицейским тоже так и заявила.
Я сразу уловила, что к матушке Фаины доктор явно не благоволит, вилимо та ещё «особа».
— А что думаете вы? — я вопросительно посмотрела на мужчину
— То, как выглядело пулевое отверстие указывало на то, что стреляли с расстояния, — поясни доктор, почему-то оглянувшись в сторону двери, как будто бы опасался, что кто-то может подслушать.
И в ответ на мой непонимающий взгляд добавил:
— Ожога на коже не было, какой обычно бывает, когда стреляют, приложив пистоль вплотную
«Да, — задумалась я, — всё выглядит ещё более запутанней»
Я посмотрела на папку в руках, а Иван Петрович, почему-то пряча взгляд, проговорил:
— В бумагах этого не записано, Фаина Андреевна
Помолчал пару мгновений, прочистил горло, и уточнил:
—Матушка ваша просила, чтобы не завить криминальное дело, — доктор снова вздохнул, достал платок из кармана и начла протирать пенсе, — через неделю, как вы поступили, стало понятно, что жизнь ваша поддерживается только вашим здоровым сердцем, а вот душа ваша ушла далеко…
— И вы решили, что мне уже всё равно, — закончила я фразу за доктора, и сразу же произнесла свою, слегка повысив голос:
— А мой убийца, значит, остался безнаказанным?
Доктор вздрогнул и удивлённо посмотрел на меня. Он, явно не ожидал, что ещё вчера полумёртвая девица, оживёт и начнёт «права качать».
Но у меня не было выхода, я подумала, что здесь, как, собственно, и везде нельзя надеяться на справедливость, её нет. Поэтому надо что-то делать, чтобы не оказаться без денег на улице.
Тем более, что много мне не надо, пусть оставит за мной комнату с питанием на несколько дней, пока я разберусь есть у меня что-то или нет.