— Я же не специально, — попытался я
оправдаться. — Вы же сами пистолет на меня направили.
Полковник меня не слушал, он уже
обращался к Зайцеву:
— Странно, что я его убивать-то не
собирался. Я хотел ему в плечо выстрелить.
— Ну тут либо Система реагирует
на сам факт применения оружия, — предположил капитан. — Либо
решила, что есть риск промаха, и Вы попадёте в жизненно
важный орган, в артерию ту же. Можно это легко проверить, если
выстрелить ему в ногу, куда-нибудь пониже, в ступню, например. Это
для жизни неопасно.
— Вы издеваетесь? — заорал я. — Да
что я вам сделал? Ловите, убить хотите, бьёте, пугаете! А я
ведь даже ничего плохого не сделал никому!
— Угомонись! – прервал меня
полковник. — Не будем мы в тебя стрелять.
Ткаченко потёр ладонями шею, видимо,
состояние дискомфорта ещё не прошло.
— Мне другое интересно, почему на нас
с Антоном Система по-разному воздействовала? Я чуть не задохнулся
ведь. Натуральный быстрый отёк Квинке. Как в тот раз, когда меня
пчела в горло ужалила.
— Это как раз не удивительно, —
спокойно ответил Зайцев. — Видимо, бьёт по слабым местам. Железняк
же еле прошёл медкомиссию в последний раз. У него там проблемы с
сосудами были, в госпитале лежал, но вроде вылечили. А у Вас
аллергия — слабое место. Вот ему инсульт, а Вам отёк!
— Не нравится мне всё это, — мрачно
произнёс полковник.
— И мне! — сдуру ляпнул я.
Ткаченко оглядел меня оценивающе и
отдал приказ Зайцеву:
— Конвой ему вызови! Чего сейчас
гадать? Давай-ка отдадим его Петровичу на опыты.
Я сжал кулаки и ощетинился, хотя
понимал, что толку от этого никакого, спецназовцы могли сломать
меня не моргнув. Но с другой стороны, вот так покорно пойти на
какие-то опыты, я тоже не мог. Зайцев увидел мой настрой и
расхохотался.
— Андрей Николаевич, — обратился он к
полковнику. — Пацан чуть не обосрался только что, хватит с
него на сегодня. К чему такие строгости? Разрешите, я его сам
отведу?
За «обосрался» я, конечно, обиделся.
Уж после двух попыток меня пристрелить простое упоминание о
каких-то опытах до такого меня довести не могло. Но немного
струхнул, этого было не отнять.
Ткаченко махнул рукой, давая понять,
что не возражает, а Зайцев, всё ещё смеясь, обратился ко мне:
— Не бойся, шутим мы так. Петрович —
начальник нашей исследовательской лаборатории. Все опыты — это
анализы да полное сканирование организма. Не больно и не опасно.
Пойдём!