- Приличный
возраст – как для рыцаря, - вынужден был признать он, - Мне
приходилось видеть людей, отсчитавших по двести и более лет –
императорские био-мастера иногда превосходят сами себя, используя
запретные технологии. Одному только императорскому сенешалю по моим
подсчетам должно быть по меньшей мере полтораста лет. Но
рыцарь?..
- Сир Андреас
удивительно долго сохранял себя, - согласился Берхард, - Может,
потому, что пока его собратья штурмовали сарацинские бункера за
морем, превращаясь в копоть на песке, имел привычку обретаться в
сытных баварских землях, кочуя от одного лазаритского монастыря к
другому и пользуясь их гостеприимством настолько долго, насколько
хватало их припасов.
Гримберт
понимающе хмыкнул.
- Еще один
солдат веры Христовой. Знакомая картина. Я видел до черта таких при
императорском дворе.
- Если сир
Андреас и выделялся чем-то на их фоне, так только своими почтенными
годами. Он и в самом деле неплохо сохранился, должно быть, над его
телом работали мастера своего дела. Говорят, он выглядел как
шестидесятилетний. Вот только сохранить содержимое его черепа в
таком же состоянии не удалось.
- Нервная ткань
капризна и недолговечна, - вздохнул Гримберт, - Вырождается и
деградирует с течением лет, как за ней ни ухаживай и какими зельями
ни пичкай.
- Сир Андреас не
стал исключением, - заверил его Берхард, - Монастырская братия
остерегается говорить о нем открыто, но я кое-что выяснил у
обслуги. Он был дряхлым маразматиком, не способным без посторонней
помощи залезть в свой доспех и вынужденный носить мочеприемники под
гамбезоном, чтобы не испачкать свои портки. Говорят, у него был
специальный оруженосец, который следовал за ним и шептал на ухо,
что нужно говорить, но все равно с сиром Андреасом не раз случались
конфузы. Один раз он поприветствовал кардинала, крикнув ему «Живее
тащи еду, трактирщик, не то распоряжусь всыпать тебе плетей!». В
другой – расстрелял цирковое представление в Кобурге, вообразив его
еретическим вертепом. Но все подобные случаи сходили ему с рук –
почтенный возраст и зеленый крест на пузе в наше время могут спасти
от многих неприятностей.
Гримберт
заставил «Серого Судью» уставиться на волны, катящиеся почти
невидимыми в сумерках гребнями и тающие у серого подножья
Грауштейна. Не потому, что те представляли собой нечто интересное –
чтобы поддержать в тонусе бортовой вычислитель, заставляя его
определять направление и скорость. Старческий маразм свойственен не
только нервной ткани, но и многим механизмам, а от здравомыслия
«Судьи» его собственная жизнь зависела слишком часто.