- Отправишься в
собор?- усмехнулся откуда-то снизу Берхард, - Господину приору
будет приятно твое внимание. Может, он угостит тебя еще одной
проповедью?
«Серый Судья»,
резко повернув корпус, хрустнул бронеплитами. Звук получился
отрывистый и громкий, похожий на усиленный во много раз скрип
стиснутых зубов.
- Благодарю
покорно. Пусть господин прелат окормляет свою паству, мне хватило и
предыдущего раза. Пойдем в дормиторий. Надеюсь, ночь пройдет
спокойно, нам обоим понадобятся силы, чтобы вытерпеть еще один
чертов день в этом каменном мешке…
Гримберт думал,
что за шесть дней пребывания в Грауштейне успел выучить голоса всех
его проклятых колоколов. Тяжелое уханье зовущей к трапезе секильи,
утробный звон кампаны, возвещающей о начале мессы, даже отдаленное
звяканье тинтиннабулума. Но в этот раз звон монастырских колоколов,
вторгшийся в его сон, показался ему незнакомым.
Они будто
пытались заглушить друг друга - слишком рваный ритм, слишком
хаотическая многоголосица – и били с таким остервенением, словно
звонарь терзал их в наркотическом исступлении, выпив смертельную
дозу парегорика.
Гримберт зарычал
сквозь сон.
Человек,
вынужденный спать не размыкая нейро-коммутации, не спит толком –
некоторые части его мозга, связанные с доспехом, продолжают
функционировать, не давая сознанию полностью отключиться,
удерживают его, как гвозди удерживают распятого на кресте. Такой
сон не освежает, не дает сил, не посылает сновидений. Это лишь
короткий отдых для синапсов мозга, благодаря которым те не
расплавляются окончательно.
Сознание
Гримберта, встряхнутое колоколами, затрепыхалось, судорожно
обновляя нейронные связи, пытаясь соткать единое целое из пучка
разрозненных образов.
Грауштейн.
Герард. Колокола.
Шварцрабэ.
«Керржес». Еретик.
Собор. Шлахтунг.
Южная башня.
- Заткнитесь! –
зарычал Гримберт, - Чертовы колокола! Клянусь, я разнесу эту
колокольню на тысячу…
- У тебя больше
нет снарядов, Паук, - отозвался откуда-то голос Берхарда, - Кроме
того, это не колокола. Это выстрелы.
Его сознание
состояло из многих кусков, которые неохотно соединялись друг с
другом. Это было похоже на попытку собрать из осколков разбитый
глиняный горшок, только осколки эти больше походили на снарядные –
тяжелые, горячие на ощупь, с бритвенно-острыми краями…
Выстрелы?