- И я не стану
повторять их на святой монастырской земле, чтобы не накликать на
свою голову проклятия. Но можете мне поверить, старый рубака был
порядком возбужден.
Гримберту уже не
было нужды сверяться с цифровыми сигнатурами прочих рыцарей. Он и
так видел их корпуса в сером рассветном воздухе, выдающиеся среди
приземистых фабричных построек. Грузную громаду «Ржавого Жнеца»
сложно было с чем-то спутать, она напоминала собой выросший посреди
монастыря утес. «Варахиил», выглядевший несравненно более изящно на
его фоне, походящий на готическую статую немного гротескных черт,
расположился неподалеку, на некотором удалении.
Да уж, подумал
Гримберт, прикусив губу и снижая ход, что бы ни случилось в
Грауштейне этой ночью, если это событие заставило этих двоих, на
дух не выносящих друг друга, сойтись вместе, дело, по всей
видимости, серьезное.
- Хламидиоз
Святого Фомы! – бросил вдруг Шварцрабэ, приостанавливаясь и глядя
на что-то, что находилось за пределами зоны видимости Гримберт, -
Хотел бы я знать, что за изувер сотворил с ним это?
«Сотворил что?»
- хотел было спросить Гримберт, но сдержался. С высоты его роста
оказалось не так-то просто разглядеть, что обнаружил его спутник,
несовершенные сенсоры «Судьи» несколько секунд напряженно гудели,
меняя фокусное расстояние. И только тогда он увидел.
***
Это было
человеком. Без сомнения, когда-то оно было сотворено по образу и
подобию Господа - это он понял по обрывкам темной мешковины,
напоминающей монашескую рясу - но сейчас от этого сходства почти
ничего не осталось. Тело раздулось, ощетинившись во все стороны
невообразимым количеством разнообразных шипов, в которых Гримберт с
содроганием узнал вполне обыкновенные предметы, частично
позаимствованные из мастерской.
Большие и малые
иглы, ножницы, веретена от ткацких станков, стило, кухонные ножи,
куски заостренной стали, осколки стекла… Несчастный был истыкан
настолько, что на его теле, превратившемся в хлюпающую
медузоподобную тушу, не осталось ни одного свободного дюйма. Под
конец в дело пошли даже острые металлические обрезки и деревянные
щепки.
- Уму
непостижимо… - пробормотал Гримберт, - Сколько ненависти надо
испытывать, чтобы истерзать подобным образом человеческое
существо.
- Ненависти ли?
– с отвращением пробормотал «Ржавый Жнец» голосом старого Томаша, -
Говорят, пока он был жив, хохотал как безумный. Видите, даже щеки
лопнули?..