Охотники за туманом - страница 4

Шрифт
Интервал


Прямо перед ним, метрах в ста впереди на небольшом взгорке высился длинный частокол из высоких, метра под три, вкопанных в землю и заостренных сверху бревен.. Дорога шла как раз к высокому срубу в несколько этажей, в первом этаже которого угадывались ворота. Надвратная башня — всплыло откуда-то название. А сам такой тип укреплений называется острог. По углам вон тоже башенки стоят, но какие-то вроде недостроенные. Да и сам острог явно новый. Отесанные бревна еще не потемнели от времени и дождей, не были обработаны смолой и радовали глаз ярким желтым цветом свежей древесины.

Николая неспешным шагом обошел мужик с мешком.

— Эй! Эй, уважаемый! Подожди! — но тот даже ухом не повел на обращение. Знай себе, прет вперед и все.

Николай еще раз оглянулся. Сзади подходил еще один мужик с мешком на плече. Как две капли воды похожий на предыдущего. Близнецы они, что ли? Метрах в десяти за ним шел еще один. Точно такой же. Все как по одной мерке деланы — серые льняные рубахи без ворота, перехваченные поясом в талии, коричневые шерстяные штаны, грубые башмаки на ногах с холщовой обмоткой до колена, простенькие серые картузы на голове. Лица — обычные. Черные как смоль волосы, прямые носы , ярко-голубые глаза. Небольшие бородки. У Николая такая же появится если не бриться пару недель. Хотя... Ладонь заскользила по подбородку. Бороды нет. Усов тоже. Волосы короткие. Странно. Вроде одежда на нем в точности, как на этих мужиках — один в один такие же штаны, грубая рубаха и башмаки. А лицо, получается, другое. И картуза почему-то нет. Это он что, с непокрытой головой гуляет? Непонятно.

Со стороны острога навстречу потянулась мужики без мешков. Так, а сколько народу там, в овине? Николай снова оглянулся. Вон, пару десятков человек отсюда видно. От острога до поля недалеко, метров двести-триста. Овин и вон та круглая поляна — токовище. Откуда он знает что токовище — это место, где скирдуют свежесжатые снопы пшеницы и ржи, а овин — это место, где на жердях просушивают свежее жито, а просушенное обмолачивают, просеивают зерно от плевел и соломы? Затем вон там, недалеко, подбрасывают зерно лопатой в воздух, чтобы отделить от зерна мякину и ости. Затем зерно собирают в мешки, а мякоть и ости сметают отдельно. Потом их смешают с отрубями и полученную смесь можно будет запаривать на корм скотине. А почему нельзя это делать в амбаре? Ну это как раз-таки понятно. Во-первых, таскать сырое свежескошенное жито с поля тяжело, потому лучше оборудовать токовище неподалеку. А во вторых, просушку и прочие работы с открытым огнем лучше проводить подальше от деревни. Пожары никому не нужны. Опять же, молотьба дает много мусора и прочего мелкого отхода. Зачем это в деревню тащить? Вот солома — та да, в хозяйстве пригодится. Потому ее вон и скирдуют рядом с дорогой, чтобы потом вывезти куда надо. А это везде так? Откуда-то появляется понимание — нет, не везде. Где как заведено — так и делают. Здесь, в этом остроге, решили устроить вот так.