Принц успел закрыться, выпускает меч
из правой руки, пальцы судорожно скребут по боку — что он делает,
что?! — но у Грумнора уже выхвачен нож, острие погружается волку в
бок, и ещё, и ещё!..
Зверь визжит, катится, орошая песок
кровью. Теперь уже Грумнор прыгает на него, визжит и сам, чуть ли
не вслепую тычет клинком, пока волк не замирает.
Весь трясясь, юный принц поднимается.
Его шатает, кажется, его сейчас то ли просто вырвет, то ли он
вообще лишится чувств.
На помощь приходят таны, они поспешно
хватают убитого волка — поспешно, но и с почтением. Мёртвого зверя
аккуратно кладут у ног почившего короля — будет служить ему в
посмертии, загонять добычу на охоте, сторожить и охранять.
— Принц Грумнор сын Груммора, сына
Ганнара сына Геммира — он победил! Возрадуемся!..
— Возрадуемся! — эхом отвечает
дружина.
— Твоя очередь, принц Гуннар!
Громадный, как медведь, тан Ольдрег с
усмешкой глядит на старшего принца.
«Он меня презирает, да. И ничуть не
скрывает этого».
— Стойте! — звенит вдруг голос
Гудрун.
Королевские дочери были в почёте, но
им никогда не приходилось оружием доказывать своё право на трон —
они не имели его изначально.
— Я тоже буду сражаться, — объявляет
Гудрун и решительно выходит в круг. — Я, свободнорождённая
принцесса Агарастара! Пусть пролитая мною кровь возвеселит моего
венценосного родителя!..
Дружина недоумённо переглядывается,
однако все семеро танов и бровью не ведут.
— Принцесса Гудрун дочь Груммора сына
Ганнара сына Геммира смела и сильна, — хрипло объявляет тан
Ольгред. — Чем больше крови врагов будет пролито потомством нашего
короля — тем больше будет его радость там, за жизнью.
Таны пристально смотрят на него,
Гуннора, словно чего-то ждут. Но что он может? Он не король. Если
Гудрун так хочет — пусть сражается, ему-то что?
Гудрун решительно выходит, поводя
плечами, вскидывает щит, обнажает меч. Она готова.
Высокая, светловолосая, гордая.
Постойте, думает Гуннор, но ведь
врагов должно быть только двое? Откуда взялся третий? Ольгред что,
заготовил их заранее? Заранее зная, что сестрица потребует своей
части на тризне?
Никто не задает никаких вопросов,
хотя дружина удивлена.
— Вы думаете, я не могу сражаться? —
надменно бросает Гудрун. — Вы думаете, я слабая и никчёмная, годная
лишь на постель да деторождение? Клянусь моим неушедшим ещё отцом,
который всё видит и слышит — я не хуже вас, любого из вас! И я это
докажу!.. А если нет — то мне и жить незачем!