– Хозяин! – крикнул Джон уже без
всякой надежды. В этот раз не отозвалась даже собака.
Репейник вытер лоб. Он не особо
надеялся, что Гриднер выйдет на зов и с разгона поведет
доверительную беседу, но попробовать стоило. Впрочем, могло
статься, что хозяин пошел на реку и сейчас, например, конопатит
лодку. Или чинит сеть. Или просто ловит рыбу на удочку…
Джон вдруг почувствовал, что сзади
кто-то есть. Не близко, но и не далеко, шагах в семи. Когда подошел
– неизвестно. Репейник проклял жару, собственную беспечность,
вчерашний самогон и как можно спокойней повернулся.
Он верно оценил расстояние: в
семи-восьми ре от него стоял, расставив ноги и скрестив руки на
груди, невысокий полноватый мужчина лет сорока с виду. На нем были
сапоги с узкими мысками, штаны из воловьей кожи и чёрная рубашка,
пропотевшая подмышками. Грудь мужчины украшал шерифский значок:
скрещенные дубинки под весами. На поясе болталась кобура с тяжёлым
револьвером. Словом, незнакомец выглядел так, как положено
выглядеть настоящему шерифу, сторожевому псу закона.
Джон таких людей не любил.
Судя по взгляду мужчины, это было
взаимно.
– Покой вам, господин шериф, – сказал
Джон.
Шериф кивнул. Седые волосы его
топорщились ёжиком, над ремнём нависало солидного размера
брюшко.
– Островной Гильдии сыщик Джонован
Репейник, – представился Джон.
– Знаю, – сказал шериф. Голос у него
оказался взгляду под стать, колючий и полный отвращения ко всему
миру. – Доложили.
Возникла пауза, которую ни один из
собеседников не спешил прерывать. Джониспытывал знакомое многим
чувство, похожее на зуд, когда затянувшееся молчание хочется
нарушить фразой вроде «погода нынче хорошая», или «давеча видел на
Главной площади лимузин с золотым котлом», или «наши-то вчера
продули, паршивцы». Но он молчал, потому что не хотел выглядеть
дураком.
Что чувствовал в это время шериф,
оставалось неизвестным, но он тоже не раскрывал рта.
Так прошла минута или около того.
«Ну и хрен с тобой», – решил Джон. Он
нарочито медленно полез в карман, достал портсигар и извлек
самокрутку. Шериф пристально следил за его руками, словно ждал, что
портсигар может выстрелить. Чиркнув спичкой о ноготь, Джон закурил,
пыхнул дымом и посмотрел шерифу в глаза.
Цыкнув зубом, толстяк сплюнул на
землю. Некоторое время он изучал плевок, затем растёр сапогом и
произнёс, не поднимая взгляда: