На реке начали пропадать рыбаки.
Поначалу не часто, раз в полгода или того реже, и было похоже, что
люди просто тонули. Вышел на рыбалку в одиночку, зазевался или
просто выпил лишнего – и вот уже лодку прибивает к берегу без
хозяина, а самого хозяина ищут-ищут, да так и не могут найти.
Что ж, бывает, течение все-таки
сильное.
Но с годами русалка стала забывать об
осторожности. То в иле находили обглоданную руку (неужели щуки
постарались?), то на берегу валялась окровавленная одежда
(разбойники, что ли, зарезали, а потом кинули в воду?), да и сами
пропажи людей случались все чаще и чаще. Мужики перестали выходить
на реку по одному, промышляли все вместе, одной командой. Тогда Лиз
начала выслеживать одиноких припозднившихся путников, шедших вдоль
реки. Не найдя себе человеческой жертвы, резала овец и коз. Не
может быть, чтобы для пропитания ей не хватало рыбы, которой река
кишела, так что убийства русалка совершала не из-за голода.
Как бы то ни было, в один прекрасный
день Лиз пробралась в деревню, подкралась к игравшим детям,
схватила зазевавшегося мальчишку и, держа его в охапке, побежала
обратно к реке, чтобы без помех сожрать добычу под водой. Навстречу
ей совершенно случайно попался отец мальчика, который возвращался в
деревню с охоты и нес за плечом заряженное ружье. Он выстрелил
дуплетом и снес русалке пол-головы. Мальчик остался невредим, если
не считать нескольких дробин, которые застряли у него в
курточке.
На следующий день рыбы снова не
стало. Река опустела, словно за ночь кто-то увел из неё всех
окуней, щук, сомов, угрей и сазанов. Люди собрались на совет. Много
было споров и пересудов, много крику и ругани, но пришлось все же
сойтись в одном: река требовала новой жертвы.
«Кинем жребий, – выкрикнул кто-то, –
жребий надо кинуть девкам!» Никто не решился возразить: как-то само
собой все согласились, что, раз первой данью реке была девушка, и
река приняла её благосклонно, то и вторую жертву следовало найти
женского пола. Рыбака, который крикнул про жребий, звали Эрл
Гриднер, и он приходился покойному Гриднеру племянником. Наломали
лучинок – сотню коротеньких, одну сделали подлинней – смешали в
шапке, и Гриднер-младший обнес этой шапкой каждый двор, где жила
молодая девчонка. Длинная лучинка выпала юной Милли Неммет. Девочке
не было и пятнадцати, она начала кричать, её схватили. Отец полез в
драку, но получил дрыном по голове и упал без сознания.