Репейник заметил, что осины вокруг
стали попадаться выше и крепче, а кусты можжевельника росли всё
гуще, образуя порой маленькие рощицы. Неуловимо изменился воздух,
наполнился влажным, горьковато-сладким благоуханием, как всегда
бывает, когда подходишь к реке или озеру. Джон, оскальзываясь и
распугивая паучьих мышей, взобрался на очередной холм и увидел в
низине по правую руку от себя серебряную полоску воды. «Ага», –
удовлетворенно пробурчал он и взял курс на реку.
Вскоре он стоял на пологом берегу,
глядя на воду и гадая, куда идти: вверх по течению или вниз?
Оборванец говорил, что от башни нужно следовать к западу. Но
никакой башни поблизости не наблюдалось.
«Была не была», – пробормотал Джон и
достал из кармана медяк. Медяк был старый, зеленый от времени, но
профиль Прекрасной Хальдер, выбитый на лицевой стороне, блестел,
отполированный тысячами прикосновений. Особенно ярко сиял нос
богини. Джон порылся в заплечном мешке и извлек на белый свет
краюху хлеба, завернутую в тряпицу. От краюхи он оторвал корочку,
спрятал оставшийся хлеб обратно в мешок и немного повозился,
вдавливая в корку монету. При этом он бубнил под нос стихи, которым
его в детстве учила мать. Когда монета нагрелась и стала едва
уловимо дрожать, Джон присел на корточки и осторожно положил
хлебную корку на поверхность воды.
Корка проплыла немного по течению,
замедлила ход и, на миг остановившись, тронулась обратно, сначала
медленно, словно бы нехотя, а затем все больше и больше набирая
скорость. Джон удовлетворённо хмыкнул и почесал отросшую щетину.
Сделав несколько шагов, он выловил корку, вынул монету, которая уже
не дрожала, но все еще была теплой, и бросил хлеб обратно в воду.
Для еды тот все равно уже не годился, слишком уж фонил, да и размок
основательно.
Монета на первый взгляд была обычным
старым медяком, но её можно было сделать компасом, который
притягивался к источникам волшебной энергии. Вообще-то, говоря
языком закона, монета являлась «устройством, приводимым в действие
природной магией», а, следовательно, за пользование таким
устройством Джон рисковал угодить в тюрьму на пару лет, если,
конечно, его бы за этим застали. Но, пока его никто не застукал,
монета оставалась всего лишь нумизматической редкостью, ценной
безделушкой.
Теперь медяк вернулся в карман,
краюху доедали рыбы, а у Джона появился надежный ориентир. Репейник
сделал ставку на то, что сильней всего должна излучать старая
зарядная башня, обычное место концентрации чар. Так и вышло: не
пройдя и четверть лида, он увидел на другом берегу обломок
хрустального шпиля.