6. Глава 6
Уверенная в том, что дворник разнесёт скандальную весть, я решила заняться документами. В голове была такая каша, что хотелось хвататься за всё подряд. Лишь бы не смотреть на своё лицо, лишь бы не думать о дальнейшей судьбе. И дети. Как только воспоминания из прошлой жизни наваливались, чувство потери заглушало всё. Хотелось лечь и уставиться в потолок.
Копаясь в бумагах отца, я все больше погружалась в мир цифр и расчетов, который раньше казался далеким и скучным.
— Вот счета за поместье, вот выписки из банковских книг, вот какие-то планы и сметы, - раскладывала я по стопкам, отмечая для себя и временные обозначения: мне нужны были последние данные.
Сначала все эти столбцы цифр сливались в неразборчивую кашу, но постепенно я начала улавливать закономерности. И закономерности эти были неутешительными. Доходы поместья были скромными, расходы — значительными, а накопления… их практически не было.
В одном из документов, исписанном мелким отцовским почерком, нашла итоговую сумму – остаток на счете. Она промелькнула перед глазами, словно приговор. Этих денег, судя по прикидкам отца, хватит в лучшем случае на пару месяцев, если вести хозяйство в прежнем темпе.
— А земли? - я помнила из обрывков разговоров с Марфой, что когда-то их владения были обширны. Но вот карты, межевые планы говорили совсем о другом. Угодья оказались не такими уж и большими, да и те местами заложены-перезаложены. В положительном балансе лишь деревня Берёзовка.
Я откинулась на спинку кресла, ошеломлённая открытием. Получается, что благополучие семьи Полосовых – карточный домик, который вот-вот рухнет? Что же будет с нами дальше? Как мы будем жить, если деньги закончатся? В голове роились тревожные мысли, а в груди нарастало неприятное сосущее чувство. Неужели всё так плохо? Неужели привычная здесь жизнь в роскоши и достатке – лишь иллюзия, держащаяся на честном слове и… и на чём вообще?
— Ты молодец, что так внимательно изучаешь документы! Это очень важно, чтобы понять, в каком положении мы оказались, - шептала я себе под нос, борясь с порывом встать и перевернуть стол.
Никогда я не любила документы, и тем более платёжные квитанции. Это действовало на меня угнетающе.
Открыв потёртую записную книжку, я увидела знакомый почерк. Это были не деловые бумаги, а скорее личные заметки: мысли, планы, какие-то обрывки фраз. Страницы были исписаны неровно, местами с помарками, словно отец делал записи наспех.