Жандарм окинул взглядом развалины ещё раз. Рабочие копошились, разбирая завалы, вытаскивая наружу почерневшие обломки мебели, посуду, какие-то обрывки ткани. Среди всего этого мусора действительно сложно было что-то разглядеть.
В этот момент Северцев, а потом и я заметили, что к нам направляется высокий сухощавый старик с густыми седыми бровями, нависшими над проницательными серыми глазами.
На нём был добротный сюртук, несмотря на утреннюю прохладу, расстёгнутый на груди, и высокие сапоги, блестевшие среди всего этого пепла и пыли. Подойдя ближе, мужчина степенно кивнул Северцеву и мальчишке-жандарму, остановив взгляд на развалинах дома.
– Вот беда-то какая, – произнес он густым басом, покачивая головой. – Выяснили уже как это приключилось? – потом он перевёл взгляд на меня, и его как будто даже качнуло от моего вида. — Верочка, когда похороны прошли, ты еще в забытьи лежала, - мужчина протянул руку и положил на моё плечо.
Показалось, или меня будто легонько щёлкнуло током. Как бывает от синтетической кофточки, когда снимаешь её через голову и она трется о волосы. Но здесь синтетики еще не было.
Я поняла, что это тот самый сосед. Тот самый Строгов. Но я не помнила его имени и отчества. Или при мне его не называли.
— Александр Николаевич, - обратился к Строгову жандарм, и я расслабилась. Надо было запомнить его имя. Не раз, поди, встретиться еще придётся. – Вера Николаевна память потеряла. Вообще ничего не помнит. И вас, тоже, скорее всего, - он развёл руки в беспомощном жесте.
— Да, это так. Но очень надеюсь, что она вернётся, - подтвердила я, заметив, что сосед старается не смотреть в моё лицо.
— А как же… - Строгов свёл брови и теперь оглядывался, словно кого-то искал. – Как дела обстоят с опекуном?
— Позвольте откланяться: пора на службу! - к моей радости объявил штабс-ротмистр Северцев, поклонился и направился к калитке, опять отыскивая взглядом помощника.
Тот выскочил из дома, за ним вышла Марфа. Я заметила, как она осторожно, практически незаметно, перекрестила его спину.
— Нет опекуна. И я так же не помню никого из своих родственников, Александр Николаевич. Может, вы подскажете кого-то, кто не захочет выгнать меня из дома или… - я натянуто улыбнулась.
— Девочка моя… - он аккуратно обнял меня и потянул подальше от крыльца. Это показалось мне немного подозрительным: словно он не хотел, чтобы Марфа слышала наш разговор. И этим внёс в мои мысли очередной раздрай. - Есть у твоего отца дядя. И он, как мне помнится, жив ещё. Дядя чуть старше моего дорогого Николая Палыча, царствие ему небесного… Но я его ни разу не видел.