– У нас этими байками детей
пугают, чтоб от деревни далеко не убегали, – сказал он. – В холмах
ничего такого опасного нет. Странное бывает.
Я доел зайчатину, вытер грязные руки
о штаны и встал.
– Собираться надо. Отдохнули и
хватит.
– Согласен, – произнёс Киган.
– Если догонят, с одним мечом много не навоюем.
Мы двинулись дальше, а я жалел, что
не додумался набрать в кургане золота или хотя бы ещё один меч. Мне
казалось странным, что мертвые так просто отпустили меня, но я
радовался тому, что мне удалось хотя бы остаться в живых.
– Ублюдки ещё получат, –
забормотал Киган. Это была его обычная песня, как он соберёт верных
людей, отвоюет трон, а всех предателей и завистников казнит самым
жестоким образом.
– Дружище, а кто были эти
нарядные? В деревне, – спросил я.
– Это те самые ублюдки и есть.
Не все там были, но многие, – ответил король и сплюнул на землю. –
Гибрухт ап Конайлли, мой дядя, Кимвел ап Конайлли, мой двоюродный
брат, Марбод ап Конайлли, двоюродный брат моего отца…
Вскоре я потерялся в бесконечном
списке родственников Кигана, а тот, похоже, и не думал
заканчивать.
– … Коналл ап Килох,
троюродный брат моего дяди со стороны матери…
Я подумал, что если Киган убьёт всех
людей из этого списка, то гаэльская земля потеряет по меньшей мере
половину взрослых мужчин.
– … Бран ап Мона, сын моей
четвероюродной тётки…
– Да, я понял, – сказал я. –
Ублюдки.
– Именно! – воскликнул Киган
ап Конайлли, законный, по его словам, король гаэлов. – Ублюдки и
есть. Убили отца, заняли трон, меня в рабство, ну ты сам
знаешь.
– Про отца ты не говорил, –
заметил я.
Киган махнул рукой.
– Старик был не в себе
последние пару лет. Даже и не понял, наверное, что его
убивают.
– Соболезную, – произнёс я.
Мне самому довелось потерять отца — его задрал медведь, когда мне
было восемь, и я его почти не помнил.
– Мне не нужны соболезнования и
причитания, Ламберт, – процедил Киган. – Мне нужны мечи и топоры,
союзники и полководцы.
Его глаза блестели странным огнём, и
мне снова показалось, что он на грани безумия. Может, так оно и
было.
– Ничего, скоро всё изменится, – он
хлопнул меня по плечу. – Мы с тобой ещё покуролесим. Будем есть на
золоте, спать на золоте, срать на золоте! Ты же мой первый
соратник!
– Я думал в деревню вернуться, –
произнёс я. – Родичи там. Мамка, братья. Тяжко им без меня,
наверное.