Король нахмурил брови.
– Родичей забывать нельзя, это да.
Только что ты в своей деревне делать будешь? Навоз ковырять? –
сказал Киган. – Ты воин. Как есть, воин, духи кому-попало такой меч
дарить не станут. Подумай, Ламберт, подумай.
Доля правды в его словах была. Как
раз таки чтоб не ковырять навоз и не крутить хвосты коровам, я с
малолетства просился в патрули, на охоту, упражнялся с мечом. Я
хотел быть воином, а не земледельцем.
– Кстати, о мече, – произнёс гаэл. –
Дай-ка поближе взглянуть, а то так и не рассмотрел толком.
Я протянул меч рукояткой вперёд.
Киган осторожно, затаив дыхание, взял его обеими руками, попробовал
на остроту, вскрикнул, сунул порезанный палец в рот, и вернул меч
обратно.
– Не даётся! – усмехнулся он. –
Знатный подарок тебе духи сделали. Королевский. Такому клинку и имя
подходящее нужно.
Я уже думал об этом. Как в старых
легендах, подарок от призрака, заговорённое оружие. Во всех
историях у таких клинков есть имена. Вздох Змея, клинок
легендарного воина Утреда; Ледяная Скорбь, меч, дающий власть над
мёртвыми; Несущий Бурю, постоянно требовавший новой крови.
– Призрачный Жнец, – произнёс я
после недолгой паузы.
– Да, фантазией ты не отличаешься! –
расхохотался Киган. – Призрачный Жнец! Не должен такой клинок
ржаветь в ножнах, пока его владелец пасёт коз. С таким клинком надо
армии вести.
– Уж не хочешь ли ты…
– Нет! – перебил меня король. – Если
бы духи хотели, чтоб я этим клинком владел, я бы его и нашёл. Я
тебе, конечно, завидую, но ты сам видел, мне твой Призрачный Жнец в
руки не даётся.
Я замолчал, пристыженный. Мне
показалось, что я оскорбил друга пустыми подозрениями, и от этого
на душе заскребли кошки. Какое-то время мы шли молча.
– Чую, дымом пахнет, – сказал
король.
И в самом деле, к запахам
разнотравья начал примешиваться едва различимый запах дыма. А
значит, скорее всего, где-то поблизости есть человеческое жильё.
Через пару часов мы увидели впереди, на горизонте, засеянные поля.
А потом мы увидели деревню.
«Гость в дом — счастье в
дом.»
– теурийская поговорка.
«Доброму гостю пива
налей,
Гостю лихому — сорок
плетей»
– теурийская поговорка.
Я родился и вырос почти в таком же
селении, как и это, на северных рубежах Теурийской империи. Жили в
этих негостеприимных краях примерно одинаково, и заселялись
северные границы (да впрочем, и остальные границы) одинаково.
Какому-нибудь отличившемуся воину, чиновнику или купцу в награду за
какой-нибудь подвиг даровалась земля на окраине мира, подъёмные на
первое время и дворянский титул всадника с указанием хранить и
беречь императорский подарок. Новоиспечённому дворянину ничего не
оставалось, кроме как ехать на новую землю и осваивать необжитые
места, одновременно неся пограничную службу. Так, постепенно, пядь
за пядью, империя прирастала границами.